— Ты действительно хочешь пойти со мной? Нет проблем. Завтра мы пойдем вместе независимо от того, выиграешь ты или проиграешь.

— На что же мы сыграем? — разочарованно спросил Вебстер, как будто любая другая интрига заведомо казалась ему пресной.

— Пусть проигравший несет оборудование.

— Согласен!

— Чтоб ты знал: я сделаю тебя, как ребенка, Тайлер!

Его ухмылка показала, что ее настрой на борьбу кажется ему достойной компенсацией за потерю достойной интриги.

— Хорошо, Гриффин. Постарайся сравнять счет!

Да уж, теперь он не был похож ни на мокрую курицу, ни на пугало. К нему вернулся привычный шарм, но… Она не попадет в его сети. Ему не провести ее, заставив мечтать, как скрипнут под их телами ржавые пружины кровати Чарли и как она, Тоня, будет стонать от его поцелуев…

Ф-фух… Кажется, она снова уставилась на эту кровать!

— Ты собираешься играть? — спросил он, возвращая ее к действительности.

И Тоня три раза подряд обыграла Вебстера по всем правилам искусства. И он по всем правилам доказал, что не умеет проигрывать, всякий раз уморительно хватаясь за голову и издавая театральные стоны, впрочем, мало походившие на те, о которых она мечтала.

Пришло время укладываться.

Сославшись на ушибленное плечо Вебстера, она велела ему лечь на кровать. Она же устроится в спальном мешке на полу, как и всегда, когда Чарли был дома. Но Вебстер восстал:

— Я мужчина, и я лягу на пол. Ты женщина, то есть более нежное, слабое создание. Я должен, выспавшись на жесткой постели, принести на завтрак лося или карибу, ну а ты — ты натаскать хворосту для костра и приготовить мою добычу или еще что-нибудь сделать, что всегда было обязанностью женщин.

— Мне приходится выслушивать всю эту чепуху лишь потому, что я, нежное, слабое создание, побила тебя в карты? — спросила она.

— Ты не будешь спать на полу, — уверенно сказал он.

Тоне не хотелось препираться. Она уступила ему право спать в мешке и пошла в ванную. Она вернулась в широкой, выцветшей красной ночной рубашке, в которой выглядела как шестнадцатилетняя девчонка. Вебстер видел эту рубашку на крючке, но нижнее белье Тони справедливо показалось ему более эротичным, поэтому он и не притронулся к рубашке.

Тоня попросила его потушить лампу. Она подтянула одеяло до подбородка и приготовилась спать.

Прошло больше часа. Дождь и ветер утихли. Вебстер вертелся в спальнике точно на гвоздях.

Он, Вебстер Тайлер, влиятельный бизнесмен, руководитель одного из самых уважаемых и богатых издательских концернов, который разговаривает на ты со знаменитостями, пьет на брудершафт с высокопоставленными лицами и, разумеется, ночует исключительно в роскошных отелях, лежит на полу жалкой хижины, словно какой-то лесоруб! Еще эти широкие штаны, в которых можно засунуть двух Вебстеров Тайлеров, размышляющих о том, как заполучить Тоню в эти штаны, то есть снять с нее штаны или задрать на ней эту идиотскую ночную рубашку…

Как низко он пал!

Ему было ничуть не легче от того, что Тоне тоже, видимо, тоже не спалось. Об этом ему скрипели пружины под ее матрацем, хотя с кровати доносилось легкое храпение.

Надо отдать должное, она сексуальна. Темновато в комнате, но Вебстеру все же был виден красивый силуэт ее тела. Он ясно представлял все его возбуждающие выпуклости, которые он на лету оценил, когда Тоня вышла из ванной.

Вебстер резко повернулся и скривился от боли — плечо дало о себе знать. Время от времени он принюхивался, хотя твердо решил игнорировать и запах Тони, и свои фантазии насчет ее грудей под тонкой рубашкой. Они наверняка окажутся мягкими, если надавить на них пальцем…

Господи, как от спального мешка пахло Тоней! Это была очень эротическая смесь дыхания разных цветов. И смесь гремучая — из-за ощутимого привкуса средства от комаров.

Вебстер улыбнулся: оказывается, и средство от комаров может действовать возбуждающе.

Наблюдая за тенями от огня в камине, скачущими по стене, Вебстер в сотый раз убеждал себя в том, что Тоня не его тип женщины. К тому же она явно не готова к серьезным отношениям. Да и он тоже. Он слишком занят, даже сверхзанят, чтобы заводить серьезные романы. А Тоне в принципе не до романов.

Тоня Гриффин — его деловой партнер. Это главное! Воздействовать на женское тщеславие делового партнера — это совсем не то, что заводить с ним роман.

И снова скрипит эта кровать! Тоня повернулась к стене. Ее волосы высохли. Нежные кудри упали на ее спину и раскинулись по подушке, и он сразу же забыл, что это всего лишь спина делового партнера. Ангельские волосы, что и говорить! Их очень хотелось погладить.

Нежные округлости ее бедер образовали манящее возвышение под старым стеганым одеялом, изгиб ее стройной талии выглядел как прелестная долина. Изюминкой Тони был контраст между отшельницей в милитаризованной одежде и женщиной в сексуальном розовом нижнем белье. Еще одно гремучее сочетание…

Она не настолько стойкая, какую из себя строит, верно? Или он не настолько безразличен к ней и ей хочется это доказать?

И то и другое не имеет смысла: речь идет о сделке, и ни о чем другом.

Смешно даже думать, что он запал на нее, и тем хуже для нее, если она надеется на что-то в этом роде!

Все это из-за дикой ситуации, скуки, гнетущей тишины, свежего воздуха и… ее подписи. И все же, кажется, здесь он расслабился. Впервые за черт знает какое время.

Это заставляло призадуматься. И шутить ему здесь удается легко, а там, в большом мире, нередко приходится держать чувство юмора под замком. Он лишен всего. Даже телефон и тот утопил, когда спасался от дерева! И он шутит с ней… Странно.

Она бесцеремонная и… неподдельная. Да, она заряжена жизненной энергией и вооружена на все случаи жизни. По крайней мере, на случай жизни в лесу.

Черт, надо спать. Он подумал, что Тоня не станет его жалеть, и завтра ему предстоит тяжелый день.

И Вебстер заснул с улыбкой на губах. И спалось ему на деревянном полу так же легко, как ходилось по асфальту в Нью-Йорке.

Тоня открыла дверь хижины. Утреннее небо было голубым и ясным — не то что вчерашнее, грозное и мрачное. Она тихо вышла из хижины, чтобы не разбудить своего гостя.

Ее приветствовало пение птиц. Два колибри пролетели рядом с ней, и Тоня ощутила частые толчки воздуха, создаваемые взмахами их крыльев.

— Ха, что это было? — спросил глубокий, чувственный голос, раздавшийся позади Тони.

Она обернулась. Вебстер стоял на пороге. Он был заспанным, волосы вздыблены, на щеках красовались следы от подушки. Он еще не застегнул фланелевую рубашку, и была видна его обнаженная грудь. Соски как две жемчужины. С каким удовольствием она бы подышала на них и погладила… Спадающие серые штаны, которые он подвернул на талии.