— Тихо!!! — рявкнул Яша, оглядываясь.

Изя замолчал, долил из бутылки последние капли себе в рюмкуи с горечью проговорил:

— Вот увидишь, во что все это выльется…

…В первом часу ночи Яша поймал попутку и прикатил к себе вСкатертный переулок. Отворив своим ключом дверь, бесшумно разулся и, заглянув в«детскую», убедился, что дочери дома… Полюбовался в слабом свете ночника, какони спят — обе на правом боку, рядышком, как две шпроты в банке…

Зашел в столовую, включил свет и несколько минут неподвижно,тупо разглядывал удивительную картину: обеденный стол в центре комнаты, весь,как осенними листьями, был завален мятыми пятисотрублевками.

Подвинув стул, Яша сел и машинально принялся собирать,разглаживать и складывать в стопки ассигнации. На восьмидесятой тысяческрипнула дверь «детской» и Янка прошлепала босыми ногами в туалет. В детствеона поранила ступню куском стекла, и с тех пор не то что хромала, но как-тобережней ступала на правую ногу. Во всяком случае, отец всегда различал дочерейпо звуку шагов, тем более, босых. Когда, спустив воду, она шлепала обратно, онсказал, не оборачиваясь:

— Паразитки… — он всегда обращался к ним, даже порознь,во множественном числе, — паразитки, вы добиваетесь, чтобы нас выслалиотсюда?

Она вошла в столовую, обняла его за шею и легла теплой щекойна круглую лысинку на его макушке…

— Па… — пробормотала она сонно, — просто Надькесегодня дико, дико везло!.. Знаешь, она выиграла «Пантелеево»…

— …выиг?!.. «Пан…»?!.. Душа моя!!! — никогда ещеЯша не был так близок к помешательству. — У… кого?!..

Дочь щедро и сладко зевнула.

— У господина Салиха-заде, — сказала она.

С самого утра, едва я уселась за стол в своем кабинете,примчалась бурно дышащая Рутка и велела немедленно бежать к Клавдию — тамтакое, такое, чего еще не было никогда!

Я вздохнула и пошла. В кабинете Клавдия сидели в мрачноммолчании Гурвиц, Изя, Шая и сам Клава, судя по цвету и выражению круглоголица, — с повышенным давлением и вообще в состоянии невменяемом.

— Вот она! — доложила Рутка, прибежавшая к дверямкабинета впереди меня, как герольд.

— Что такое? — спросила я, усаживаясь рядом сГурвицем на свободный стул. Мне никто не ответил.

— Где Яаков, черт побери?! — рявкнул КлавдийРутке.

— Дома не отвечает, мобильный заблокирован! Панчерперевозит молодежь на другую базу, из-за пожара в «Пантелеево», а АнатКрачковски требует…

— Хватит! — оборвал Клавдий… — обойдемся без этойболячки на заднице… — Он замолчал, доставая сигарету… Медленно закурил,готовясь сказать что-то…

— Вы все… — наконец тяжело проговорил он… — вы вседолжны проглотить языки… Потому что мы не знаем, что нас ждет… Мы обязанывыкрутиться из ситуации по-семейному, замять ее…

— Да что случилось-то?! — воскликнула я.

— Джеки пропал… — неохотно обронил Гурвиц. —Был-был… и пропан… Уже трое суток…

— Надо обратиться к частному сыщику, — предложилИзя, показывая почему-то на мобильник в руке.

— Ты откуда вытащил эту идею? — угрюмо осведомилсяКлава, — из своей электронной клизмы?

Я задумалась… Вспомнила оживленное и жалкое одновременнолицо Джеки в «Голубой мантии»…

— А не поискать ли в казино? — спросила я.

— Ты с ума сошла?! — вспыхнул Клава. — Моегоглавного бухгалтера, человека, контролирующего весь бюджет российскогоСиндиката, трижды проверенного департаментом Бдительности, ты предлагаешьискать по притонам?

— Да-а, — протянул Изя, — ну, доча, тызагнула, — и головой покрутил, усмехаясь…

— Вопрос, сколько мы сможем протянуть времени, пока нехватились в Иерусалиме, — сказал Гурвиц. — Если мы не отыщем его всчитанные день-два, все всплывет, как говно в забившейся канализации! Вот,кстати, послушайте анекдот на эту тему:

— Его могли выкрасть, — мрачно прервал Шая.

— Кому он, на хер, сдался… — поморщился Петюня… — еслиб выкрали, нам предложили бы уплатить, а я пока не слышал ни звука…

— Думайте, думайте!!! — крикнул Клавдий,багровея. — Мы должны разыскать этого засранца, стащить с любойбабы, — о, Боже, меня хватит удар, зам-бу-ра!!!

Он показал рукой, чтобы все проваливали из его кабинета, имы поднялись и потянулись к дверям, не глядя друг на друга…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Часа два спустя негодующая Маша примчалась из бухгалтерии изаявила, что Угроза Расстреловна не подписывает гонорарные ведомости по газете«Курьер Синдиката»…

Обычная история.

Угроза Расстреловна каждый месяц пыталась отнять у нашихавторов сухую корочку хлеба, Маша билась в истериках, падала в обмороки, итогда в наступление шла я, предварительно закалив себя некоторыми процедурами.

— Ничего-ничего, — сказала я Маше, —успокойся… Вот я сейчас сама… сделай мне кофе и… плесни-ка туда коньячку, вкачестве анестезии…

— А вы лучше чесноку наешьтесь, — жизнерадостнопредложила Женя…

— …Роза Марселовна, дорогая… — приветливо начала я, усаживаясьна стул перед нашим драконом, — я всегда надеюсь на вашу поддержку.Репутация нашей газеты такова, что авторы уверены в…

— …а с каких шишей? — щурясь, спросила она.

— Как, то есть, с каких, — тихо заводясь,проговорила я. — Изрядная сумма в моем бюджете предназначена…

— Ничего давно не предназначено!

— Послушайте, Роза Марселовна… У нас есть…

— Ни черта! у вас! нет!

Наступила пауза… Угроза Расстреловна молча смотрела мнепрямо в глаза, и в какой-то момент ярость моя сменилась слабым подозрением, чтопроисходит нечто необычное, вполне серьезное, никак не связанное с привычкойУгрозы Расстреловны опрокинуть с утра стаканчик свежей крови…

— Роза Марселовна… я надеюсь, это вы в переносном, таксказать, смысле?..

— Какой там переносный! Нет у вас ни гроша вдепартаменте! Пусто!!!

Я молчала, и она победно молчала, передвигая на столекакую-то подставку для визитных карточек, с козочкой…

— А… где?! — хриплым шепотом спросила я…

— Не знаю!!! И никто не знает!!! Недостача по всемуроссийскому региону — более миллиона долларов… Как это рисует ваш приятельСокол? Вот-вот — «Наши монастырские новости»…

В ту минуту я не задумалась даже, откуда Угрозе Расстреловнеизвестно, что там рисует Яша на летучих листках своего блокнота…