Лизи обогнула поворот и едва не въехала в огромный лесовоз.За таким же ей пришлось тащиться в тот день, когда они с Дарлой возвращалисьдомой, определив Аманду в «Гринлаун». Лизи нажала на педаль газа босой ногой,вновь почувствовав себя виноватой. Идеи, заложенные с юных лет, никак не хотятумирать.

— Скотту хватало твёрдости характера.

— Да. И он использовал весь запас твёрдости, чтобы выбратьсяиз детства живым.

— Ты что-нибудь об этом знаешь? — спросила Лизи.

— Ничего. Он никогда не рассказывал о том, какая жизнь былау него в детстве. Думаешь, я не заметила? Может, Дарла и Канти на это вниманияне обращали, а я обратила, и он знал, что обратила. Мы понимали друг друга,Лизи, как могут понимать друг друга два человека, которые на большой пьянке неберут ни капли в рот. Думаю, именно поэтому он и заботился обо мне. И я знаюкое-что ещё.

— Что?

— Поскорее обгони этот грузовик, а не то я задохнусь в еговыхлопных газах.

— Я вижу только небольшой участок дороги. Не хочустолкнуться со встречной…

— Того, что ты видишь, достаточно. А кроме того, Богненавидит трусов. — Короткая пауза. — Такие люди, как Скотт и я, прекрасно этознают.

— Анда…

— Обгони его! Я задыхаюсь!

— Я всё-таки не думаю…

— У Лизи бойфренд! Лизи и Зек, на дереве, Ц-Е-Л-У…

— Орясина, ты меня достала. Аманда засмеялась:

— Губки-сиськи у маленькой Лизьки.

— Если будет встречная…

— Сначала идёт любовь, потом замужество и, наконец, Лизи с…

Не позволяя себе думать о том, что делает, Лизи придавилапедаль газа «бумера» босой ногой и вывернула руль, выезжая на полосу встречногодвижения. Уже поравнялась с кабиной грузовика-лесовоза, когда другой лесовозпоявился на вершине холма, накатывая на них.

— Ох, чёрт, кому-то я не нравлюсь, сейчас нас размажут поасфальту. — Аманда уже не смеялась, а ржала в полный голос. Начала смеяться иЛизи. — Дави на газ, Лизи!

Лизи надавила. «BMW» послушно рванул вперёд, и они вернулисьна свою полосу движения задолго до того, как сблизились со встречным лесовозом.Дарла, отметила Лизи, в такой ситуации принялась бы орать как резаная.

— Теперь ты счастлива? — спросила она старшую сестру.

— Да. — Аманда положила левую руку на правую Лизи,погладила, заставляя чуть разжать пальцы, которые мёртвой хваткой держалирулевое колесо. — Рада тому, что я здесь, очень рада, что ты пришла за мной. Невся я хотела вернуться, но большая моя часть… ну, не знаю, грустила из-за того,что я ушла. И боялась, что скоро я наплюю на всё это. Так что спасибо тебе,Лизи.

— Благодари Скотта. Он знал, что тебе потребуется помощь.

— Он знал, что помощь потребуется и тебе. — Голос Амандызвучал очень мягко. — И, готова спорить, он знал, что только одной из твоихсестёр достанет безумия, чтобы помочь.

Лизи оторвала взгляд от дороги, чтобы посмотреть на Аманду.

— Ты и Скотт говорили обо мне, Аманда? Вы говорили обо мнетам?

— Мы говорили. Там или здесь, я не помню и не думаю, что этоимеет значение. Мы говорили о том, как сильно мы тебя любим.

Ответить Лизи не смогла. Не находила слов. Да и горлоперехватило. Ей хотелось плакать, но тогда она не смогла бы видеть дорогу. Да инаплакалась уже. Что, впрочем, не означало, что больше ей плакать не придётся.

Какое-то время они ехали молча. Как только миновали кемпинг«Пигуокит», шоссе полностью опустело. Над головой небо ещё синело, но солнцеокончательно спряталось за надвигающиеся облака. Света оставалось предостаточно,а вот тени пропали полностью. Первой заговорила Аманда. И по голосучувствовалось, что вопрос, вернее, ответ на него, многое для неё значит:

— Ты бы пришла ко мне, даже если бы тебе не требовалсясоучастник в преступлении?

Лизи задумалась.

— Я бы хотела так думать, — наконец ответила она.

Аманда взяла руку Лизи, поднесла к губам, поцеловала, легко,словно кожи коснулось крыло бабочки, вернула руку на руль.

— Мне бы тоже хотелось так думать. Забавное это место, бухтаЮжного ветра. Когда ты там, кажется, что оно такое же реальное, как весь этотмир, и лучше всего этого мира. Но когда ты здесь… — Она пожала плечами.Задумчиво, как показалось Лизи. — Тогда это всего лишь лунный луч.

Лизи вспомнила, как лежала в постели со Скоттом в отеле«Оленьи рога», наблюдая за попытками луны вырваться из облаков. Слушала его, апотом ушла с ним. Ушла.

— Как это место называл Скотт? — спросила Аманда.

— Мальчишечья луна. Аманда кивнула.

— С лунным лучом я почти попала, не так ли?

— Почти.

— Я думаю, у большинства детей есть место, куда они могутуйти, когда они испуганы, им одиноко или просто скучно. Они называют это местоВнеземелье или Графство, Мальчишечья луна, если у них богатое воображение, иони создают его для себя. Практически все о нём забывают. Немногие талантливыевроде Скотта объезжают свои мечты и превращают их в лошадей.

— Ты и сама была талантливой. Ведь это ты придумала бухтуЮжного ветра, не так ли? Девочки в наших краях долгие годы играли в эту игру. Именя не удивит, если на Сабба-тус-Роуд до сих пор играют в неё, пусть инесколько видоизменённую.

Аманда рассмеялась и покачала головой.

— Такие люди, как я, не собирались по-настоящему перейтичерту. Мне хватало одного воображения. Чтобы нажить себе неприятности.

— Анда, это неправда…

— Правда, — возразила Аманда. — Правда. В сумасшедших домахполным-полно таких, как я. Наши грёзы запрягают нас, хлещут мягкими кнутами,ох, эти сладкие кнуты, и мы бежим, бежим и бежим, всегда в одно место… потомучто корабль… Лизи, паруса никогда не наполнятся ветром, и корабль никогда неснимется с якоря, на котором стоит…

Лизи рискнула ещё разок оторвать взгляд от дороги. По щекамАманды катились слёзы. Может, они и не падали на те каменные скамьи, но здеськазались такими человечными.

— Я знала, что ухожу, — продолжила Аманда. — Всё время,которое мы провели в кабинете Скотта… всё время, когда я записывала этибессмысленные номера в этот маленький блокнотик, я знала…