— Да! — Лизи пришлось кричать, чтобы перекрыть раскат грома.

— Что «да»? — крикнула в ответ Анда. Она снова смеялась.

— Да, я собираюсь его убить!

— Именно это я и сказала! Я тебе помогу! — И тут полилдождь. Обе побежали к автомобилю, смеясь и прикрывая руками головы.

Они укрылись в кабине до того, как на землю обрушился первыйиз полудюжины ливней того дня, поэтому практически не промокли благодаря своейпрыти. Через тридцать секунд после того, как упали первые капли дождя, Лизи иАманда уже не могли разглядеть ближайший столик для пикника, который отделялиот «BMW» какие-то двадцать ярдов. Дождь лил холодный, в кабине было тепло,поэтому ветровое стекло сразу запотело. Лизи завела двигатель и включилаобогреватель стекла. Аманда схватила мобильник Лизи.

— Пора звонить мисс Большие Буфера. — Это детское прозвищеДарлы Лизи не слышала многие годы.

Взглянула на часы. Начало четвёртого. Едва ли Канти и Дарла(когда-то известная как мисс Большие Буфера, и до чего же она ненавидела этопрозвище) ещё в ресторане.

— Должно быть, они в дороге, между Портлендом и Обурном, —предположила Лизи.

— Да, скорее всего, — согласилась Аманда тоном, каким обычноговорят с детьми. — Вот почему я и собираюсь позвонить мисс Большие Буфера насотовый.

«Это Скотт виноват в том, что я пасую перед техникой, —подумала Лизи. — С того самого момента, как он умер, я всё сильнее отстаю оттехнического прогресса. Чёрт, я даже не купила проигрыватель DVD, а они ужеесть у всех».

Сказала другое:

— Если ты назовёшь Дарлу мисс Большие Буфера, она, вероятно,отключит телефон, даже поняв, что это ты.

— Не назову. — Аманда смотрела на продолжающийся ливень.Вода рекой лилась по ветровому стеклу «BMW». — Знаешь, почему мы с Канти началитак её называть и почему она так злилась?

— Нет.

— Когда Дарле было три или четыре года, ей подарилималенькую красную резиновую куклу. Кукла эта, в силу особенностей её строения,и была первоначальной мисс Большие Буфера. Дарла очень любила куклу. Но в однухолодную ночь оставила на радиаторе, и кукла расплавилась. Сладенький лысыйИисус, какая же стояла вонь!

Лизи попыталась сдержать смех и потерпела неудачу. Посколькугорло перехватило, а губы она сжимала, смех этот вышел через нос, вместе сизрядной порцией соплей, полетевших на руки.

— Очаровательно, — прокомментировала Аманда, — чай подан,мадам.

— Бумажные салфетки в «бардачке». — Лизи покраснела докорней волос. — Дай мне несколько, пожалуйста. — Потом подумала о мисс БольшиеБуфера, плавящейся на радиаторе, на мысль эту наложилось любимое ругательствоДэнди («сладенький лысый Иисус»), и она вновь захохотала, хотя и признаваланаличие грусти, спрятанной в смехе, как жемчужина — в раковине, и как-то этобыло связано со сделай-всё-как-мне-того-хочется-дорогой взрослой Дарлой иребёнком, укрывающимся внутри, измазанным джемом и зачастую злобным, которомувсегда что-то требовалось.

— Заодно протри руль. — Аманда уже смеялась, прижимая руку смобильником к животу. — Боюсь, я сейчас описаюсь.

— Если ты описаешься в этой пижаме, Аманда, она расплавится.Дай мне эту чёртову коробку с бумажными салфетками.

Аманда, по-прежнему смеясь, откинула крышку «бардачка» ипротянула Лизи коробку.

— Ты думаешь, что сможешь связаться с ней? — спросила Лизи.— В такой дождь?

— Если телефон у неё не выключен, свяжусь. А телефон онавыключает только в кино. Я говорю с ней едва ли не каждый день… иногда дважды,если Мэтт на одной из своих учительских оргий. Потому что, видишь ли, Метциизредка звонит ей, и Дарла сообщает мне новости. В эти дни Дарла — единственнаяиз нашей семьи, с кем общается Метци.

Лизи этому удивилась. Она понятия не имела, что Аманда иДарла говорят о сбежавшей дочери Аманды… во всяком случае, Дарла никогда обэтом не упоминала. Ей, конечно, хотелось обсудить эту тему, но она понимала,что времени, увы, совсем нет.

— И что ты ей скажешь, когда дозвонишься?

— Просто слушай. Я думаю, что нашла нужные слова, но, боюсь,если расскажу сначала тебе, моя речь потеряет часть… ну не знаю.Убедительности. Достоверности. Я хочу лишь одного: чтобы они обе держалисьподальше. А не то придут не вовремя и…

— …и попадут в сортировочную машину Макса Силвера? —спросила Лизи. Все они не один год работали на мистера Силвера, получая почетвертаку за каждое наполненное картофелем ведро, а грязи под ногти забивалосьстолько, что выковыривать её приходилось до февраля.

Аманда бросила на неё короткий взгляд, потом улыбнулась.

— Что-то в этом роде. Дарла и Канти, возможно, рассердятся,но я их люблю, а нам они ни к чему. Не хочу, чтобы им досталось только потому,что они появились не в том месте и не в то время.

— Я тоже, — мягко вставила Лизи.

Порыв ветра обрушил стену воды на ветровое стекло и крышу.Тут же ветер стих, а ливень — нет. Аманда похлопала Лизи по руке.

— Я это знаю, Маленькая.

Маленькая. Не маленькая Лизи — просто Маленькая. И как давноАманда произносила это в последний раз? Из всех сестёр так её звала только она.

Номер Аманда набрала не без труда: порезанные руки слушалисьплохо. Первый раз ошиблась, пришлось всё начинать заново. Вторая попыткаудалась, она нажала на зелёную кнопку соединения и приложила «моторолу» к уху.

Ливень чуть ослаб. Лизи это поняла, потому что теперь могларазглядеть ближайший столик. Сколько прошло секунд с того момента, как Амандапослала вызов? Вскинув брови, Лизи перевела взгляд со столика на старшуюсестру. Аманда начала качать головой. Потом вдруг выпрямилась на сиденье иподняла правую руку с вытянутым указательным пальцем, словно подзывая официантав модном ресторане.

— Дарла?… Ты меня слышишь?… Знаешь, кто говорит?… Да!… Да,действительно!

Аманда высунула язык и выпучила глаза, молчаливо и эффектноимитируя реакцию Дарлы: участник телевизионной шоу-викторины, только чтовыигравший приз.

— Да, она рядом… Дарла, не тараторь! Сначала я не моглаговорить, а теперь не могу вставить слово! Я дам тебе поговорить с Лизи через…

Аманда ещё послушала, кивая и одновременно сводя и разводякончики большого и остальных пальцев правой руки, как бы говоря: бла-бла-бла.