качественное — руки прямые нужны, слух, материалы и желание. Это всё в наличии. Да ещё магия мне в помощь!

И таки сделал! Причём, в отличии от скрипки, с первого раза! Взял в руки готовый инструмент, накачал мех, сдавил локтем, дунул… Да простят меня волынщики, и остальные мастера высокохудожественного гундежа, но играть, зажимая дырочки, на мой непрофессиональный взгляд, вовремя переставляя пальцы, много проще, чем извлекать мелодию, из трёх струн, смычком. По крайней мере, для меня. Так что, "включился" практически сразу!

О-о-о… эти божественные звуки! Это гнусавое завывание! Много, много мелодий я помню, но волынка, как и все инструменты, позволяет импровизировать прямо на ходу!

Как только я загудел, Головастик пошел цветными пятнами, вытащил из нутра скрипку, где бережно её хранил, и тут же стал вторить моей импровизации! И так оно у нас замечательно стало выходить, что просто в экстаз впали. Никогда бы о себе так не подумал, а оно вона как!

Тут-то нас и спалили!

Глава 21

Дело в том, что моя именная лаборатория стояла на приличном удалении от основного лагеря. Так вот мне нравилось, такой вот я человек. Иногда требовалось тихое уединение, обдумать что-то, помыслить, просто так посидеть в тиши, ничего не делая.

И никто без моего разрешения не совался ко мне. Тем более, без меня. Таковы правила, которые с уважением приняли все. И первая — принцесса Мими. А уж если она, то остальные вообще…

И только одна, как оказалось, маленькая шмыга, при всём почитании, уважении и даже любви к дядюшке Мо, перебороть любопытство не смогла. Тем более, ходила у меня в любимках.

Почему именно в этот момент её пробило на непреодолимое желание отираться недалеко от моей лаборатории, история умалчивает. Вдруг захотелось! Кисмет!

А когда её огромные и чуткие уши ухватили невероятные звуки, она пошла на них словно крыска за Гамельнским крысоловом. Подкралась тихо, осторожно к самым дверям… Это к Головастику-то? Поймал немедля, конечно, и притащил.

— И как это понимать, сударыня?

Я, хмуря сурово брови, упёр сердитый взгляд в девчонку. Но она, зараза такая, слишком хорошо меня знала. И чувствовала. Отлично определяла, когда я действительно недоволен, а того паче — зол, а когда комедию ломаю. Вот тут как раз такой случай…

— Ну-у-у-у… — попыталась она изобразить смущение, и даже для достоверности попробовала поковырять пальчиком в ладони. И хоть головка была виновато склонена, шустрые глазки жадно охватывали подробности. Если учесть, что у меня она не в первый и даже не в десятый раз, интересовали её конкретные предметы в руках и щупальцах.

— Ну, ну-ну-ну…

— Ну, не мычи, негодница!

— А что вы тут делаете? — тут же перешла она в атаку, понимая, что даже формальной "грозы" не предвидится.

— А с какой целью интересуетесь?

— А это что за штуки? Это вы играли? Это музыка такая, да? А…

— Стоп! Тихо! Помолчи секунду… — я быстро прокрутил в уме мелькнувшую идею. А что, вполне неплохо.

— На свирели играешь?

— Ага!

Лютик тут же выудила тонкую дудочку и шустро заиграла нечто гнусавое, но зажигательное.

— Так, стоп! Неплохо.

— Ага, — снова кивнула косичками девчонка, — Но Трок играет намного лучше, да-да. И свирель у него звучит волшебно, — затараторила Лютик, — Он самый лучший среди нас…

— Стоп! Кто такой Трок? Среди нас — это среди кого?

— Ну, Трок, — охотно принялась пояснять она, — это подмастерье у Мика и Пика. Так, — она сделала неопределённое движение ладонью, — мальчишка ничего так. Ну, нормальный… Мы, так, общаемся… все.

— Я понял, дальше.

— Он здорово играет на свирели, да! Лучше даже взрослых. И всё время разное. Сам сочиняет.

— Что-то я не помню его у Большого костра.

— Стесняется. Играет для нас только, для ребят.

Да, тут их не так много, но есть десятка два. В возрасте четырнадцати-шестнадцати лет, если по земному измерять. Юные дарования на подхвате и обучении у старших товарищей, что и сами активно учатся новым профессиям. И многие из них демонстрируют весьма достойный прогресс в разных областях. И, естественно, ребята кучкуются вместе. Лютик, как нетрудно догадаться, у них звезда. Маг, одна из трёх девчонок, которые вообще тут есть, и всё такое прочее…

Мы, старшие товарищи, так сказать, чутко отслеживаем обстановку, и бдим на предмет опасности поражения юного организма Лютик "звездной" плесенью. Тьфу-тьфу, пока никаких симптомов, кроме обычного в таком возрасте — мальчишки? Фи! Оказывается, не все мальчишки совсем — фи! Некоторые — ничего так, хе-хе…

— Интересно… — окинул я взглядом возбуждённо поблескивающую глазками девчонку. И улыбнулся проскочившей шальной мысли — Хм, ну, а вдруг? Ну-ка, головастый, сыграй гамму.

Головастик тут же неторопливо пропиликал ноты вверх, а потом вниз.

— Дай скрипку.

Я забрал инструмент и сунул его в руки девчонки.

— Смотри, — стал я пояснять, — вот так прижимаешь подбородком, вот так водишь смычком, тут перебираешь пальцами… Понятно?

— Ага, — бодро кивнула Лютик.

— Повтори, что сыграл Головастик.

Несколько секунд девчонка примеривалась, сосредоточенно супя моську, прижимала струны пальцами, прикладывала смычок. Несколько раз провела им, прислушиваясь к звукам исходящим от скрипки. А потом, неуверенно, сбиваясь, тормозя и начиная снова, стала извлекать ноты — до-ре-ми-фа-соль-ля-си и… си-ля-соль… Не с первого, и не со второго, но с десятого она воспроизвела их довольно уверенно.

— Как!? Как!? — я схватился за голову, — Как это может быть!? Вы что, массово сбежали из консерватории, где подвизались по классу скрипки? Это что?! Это магия!? Как так?

— Ага, — довольно кивнула Лютик, хотя вряд ли поняла половину, но мой восторг уловила. — Долго ли умеючи, — и глазками хлоп-хлоп…

Я долго смотрел на это дарование оченно внимательно. Но смутить Лютик, когда она чувствует "волну" — это поди попробуй.

— Так! Слушай сюда. Завтра возьмёшь с собой Гугля и своего Трока…

— Он не мой, — попробовала пискнуть девчонка.

— Цыц! Возьмёшь их и приведёшь сюда. Вечером. Но тсы-ы… тайна. Страшный секрет. Поняла?

— Ага! — радостно улыбнулась Лютик.

— Будем делать ансамбль! Вдарим роком по этому захолустью!

Время-время… Иногда ползёшь ты неспешной улиткой, а иногда летишь быстрее стремительного стрижа. Вроде вчера, как только разразились первые шторма, мы устроились в пещере хомышей и пригнулись в низком старте для свершения невиданного трудового подвига, а ныне… Уже пару недель только слякотную морось гоняет давно растративший свой гнев буйный ветер. За поредевшими облаками всё явней проглядывает Голубое Око. Ещё пара недель, и сезон штормов закончится, наступит продолжительное благолепие. Небо очистится от последних остатков облаков, поднимется ввысь нереальной синевой, падёт глубокий штиль, и только лёгкий вечерний и утренний