Ответ телеграмму вашу 28 февраля сообщаю. Как гражданин солдат нахожу создавшихся условиях продолжение гражданской войны гибельным для Родины. Задача момента объединение всего населения Дальнего Востока для защиты исконных владений России. Долг патриотов найти безболезненные способы объединения Забайкалья Приморской областью и скорейшее воссоединение остальной Россией.

Этой цели готов оказать полное содействие. Такова позиция и Временного правительства Приморской областной земской управы. Интересующие вас вопросы подробнее могу ответить прямому проводу. Вместе содержанием настоящей телеграммы прошу передать мое глубокое уважение и привет вашим войскам. Они доблестно и честно выполнили свой долг и не ответственны за ошибки их прежних вождей и павшего правительства.

5 марта. Владивосток. Генерал Болдырев».

Посланная телеграмма определяла ясно мои позиции для всей союзнической Европы. Я ответил так, как думал. Это краткое содержание сущности моей программы, намеченной для Дальнего Востока. Постепенное, осторожное объединение и неприкосновенность нашей территории – это пока важнее всего.

Владивосток. 7 марта

Был в Центросоюзе, справлялся о возможности пристроить туда Доманевского. В должности начальника штаба его ненадолго хватит. Он не только крайне утомляется бессистемной работой, но что гораздо хуже, не верит в ее результаты и слишком болезненно учитывает международную обстановку, особенно опасность со стороны Японии. Ha днях он и Краковецкий были на междусоюзническом совещании. Их только еле выслушали. Конечно, это не особенно бодрит.

Вечером первый раз был на заседании военного совета. Все были в сборе. Председательствовал Лазо, члены: Линдберг, Брагин с деревянной трубочкой, полусонный, в очках, «сапер» Сибирцев и несколько хищный с виду Луцкий. Присутствовали – хмурый, полувыбритый Сокович и похудевший Боголюбов.

Позднее пришли: Краковецкий, с огромной красной звездой на левом рукаве и красной ленточкой в петлице, и Доманевский, все еще красивый и изящный, несмотря на удары судьбы и переживаемые тревоги.

Я изложил основы законопроекта о новых окладах содержания для военнослужащих, выработанного председательствуемой мною комиссией. Одобрение. Легкий протест Сибирцева. Лазо слегка позирует, но дельно ведет заседание.

Защищает положения законопроекта Краковецкий. Я развиваю принцип равенства, положенный в основу работы.

Начинается атака против пункта о квартирных деньгах. Атака успешна – пункт провален. Но после небольшого перерыва председатель, признав некоторую поспешность решения, предлагает пересмотр этого вопроса, и он принимается с некоторой поправкой.

Защита усилена Доманевским. Ему явно симпатизирует Лазо. Все положения законопроекта поддерживает Боголюбов.

Секретарствует Брагин, но он больше занят своей трубочкой, нежели протоколом. Протокол ведет нервный Лазо, делая записи в толстой тетради.

Сибирцев увлекся какой-то телеграммой.

«Товарищ Сибирцев, прошу не читать телеграммы во время прений», – задорно замечает председатель.

Сокович хмурится.

Доманевский при резких нападках, мягко картавя, чрезвычайно дельно выступает на защиту.

В глубине мрачной, полутемной, обезображенной перегородками комнаты молчаливо бродит экс-член совета Тафеев.

К 10 часам законопроект почти целиком принят. Тем не менее у меня сознание, что разработка недостаточная. В таком совете более, чем где бы то ни было, докладчик должен быть неуязвим.

Здесь есть острые зубы и полное отсутствие дремлющих старичков.

Владивосток. 10 марта

Разыскивал свою землячку Ч., занесенную сюда огромным беженским валом после разгрома Омска. Перенесла сыпной и какой-то еще маньчжурский тифы; последствие – сильнейшая опухоль ног и ослабление сердечной деятельности. Подобрали ее здесь чуть ли не на улице чужие, добрые люди. А сколько осталось не подобранных!

Ч. сильно голодала, сейчас блаженствует в городской больнице. В беседе высказала дельную мысль, что «выступление чехов только усложнило положение в России».

Резко отзывается о бегущих за границу: «Пускай бегут, а когда вернутся – их спросят, откуда пришли». Для человека, потерявшего с революцией достаток, дом, родных, здоровье, это весьма характерно.

В газетах помещены два крестьянских манифеста от 12 и 21 октября 1919 года, помеченные Нижним Новгородом, об избрании «Всероссийского крестьянского правительства». Правительство это Семенова, «как сына казака», предлагает «просить не только подчиняться Всероссийскому крестьянскому правительству, но и предложить звание русского крестьянского диктатора, как защитника единой России и крестьянства».

Конечно, оба манифеста изготовлены в Чите, изобретательных людей там, видимо, достаточно296.

Медведев сильно похудел и постарел: «Дела в общем неважны, массы вырываются из рук и лезут на рожон».

Худые вести и из Сибири: полная и окончательная разруха и поголовный тиф, уносящий тысячи жертв297. Возникает мысль о буферном государстве на всей территории к Востоку от Байкала.

Владивосток. 11 марта

Сегодня большой день – праздник пролеткульта, трехлетняя годовщина великой русской революции.

Весь город в красных флагах, красных арках и красных знаменах.

Горячий красный цвет – в лучах чудесного солнечного дня – цвет горячей человеческой крови – самый яркий выразитель настроений, двигающих на борьбу за право и счастье.

И парад войск, спокойно, в образцовом порядке проходивших по улицам города, и шествие профессиональных союзов, стройно поющих гимн революции, с красными ленточками на груди, с красными флажками в руках, и резвые колонны детей с звонкими перекатистыми звуками «ура» – исключительное зрелище.

Откуда это народ научился такой дисциплине?

Где научилась вольной песне вчерашняя Мавра-кухарка, смело марширующая в ногу с рабочим под звуки духового оркестра?

Кто эти молодые девушки, голоса которых так звонко дрожат среди нескольких хриплых густых голосов почтенных бородатых и бритых рабочих и трудовой интеллигенции?

Где-то сзади ухает «Дубинушка». «Никак за дубину берутся?» – умиленно резюмирует женщина, пробирающаяся среди чинной, заполнившей тротуар толпы.

Ни городовых, ни криков, ни ругани, ни грубых толчков. Кто владеет волшебной палочкой, устанавливающей этот порядок?

Его Величество Народ празднует и веселится, он производит смотр своим силам. Силы эти внушительны, в них как-то растворились, утонули все интервенты, а их немало, словно удивились и испугались той мощи, которую продемонстрировал сегодня перед ними великий и в своих страданиях русский народ.

«Чудесно, – обращается ко мне сосед, военнопленный, ремесленник из Лейпцига, – только ваша безгранично мощная и богатая страна, не теряя бодрости, может выдерживать эти годы ужасной гражданской войны. Никто не выдержал бы и двух месяцев.