успех— ^Вторая молодость", Крыловская дребедень и пр. ...» («Слово», стр. 277). Резко выступал Плещеев против ожививших свою «деятельность» в годы реакции — Маркевича, Мещерского и их «паскудных» драм и комедий: «Ишь расписались! Знают, что на их улице праздник, небось, прежде на сцену не выползали» (письмо к А. П. Лукину от 25 декабря 1883 г.— ИРЛИ, P. III, оп. 2, № 629, лл. 1—3).

Возмущало поэта, что в управлении казенных петербургских театров лучшие пье­сы Островского считались пригодными лишь для «плебса»: «Островского отдают на жертву Александринке», в то время как в Михайловском театре предпочитают «да­вать п чистенькие" пьесы для бомонда»,— писал он Чехову (17 марта 1890 г.).

Преклоняясь перед талантом Чехова-беллетриста, Плещеев не мог не оценить и его «маленькие комедийки» вроде «Калхаса», которого он как член Театрально-литератур­ного комитета помог провести через театральную цензуру (22 октября 1888 г.). Про­читав в «Новом времени» напечатанного без подписи «Медведя», Плещеев тотчас опре­делил, что водевиль принадлежит перу Чехова: «А ведь это вы написали в яНовом вре­мени" шутку ^Медведь"? Мне кажется, на сцене она была бы забавна. Я по некоторым штришкам узнал вашу руку» (13 сентября 1888 г.). Поэт содействует одобрению этой «шутки» в Театрально-литературном комитете и извещает Чехова, что «прошел „Медведь" с фурором» (7 февраля 1889 г.). Через несколько месяцев он извещает, что «Предложение» также имело «огромный успех» (16 сентября 1889 г.).

Понимая, что сценический успех «маленьких пьес» может улучшить материаль­ное положение Чехова, Плещеев советует ему принять предложение Боборыкина, ру­ководившего тогда в Москве репертуарным отделом в частном театре Горевой, и про­дать театру право на постановку этих пьес: «Я думаю, что и вы будете не прочь от этого, так как это может дать вам лишнюю сотню или две рублей» («Слово», стр. 268). И в следующем письме: «А для театра вы все-таки напрасно не работаете. Писали бы между делом хоть небольшие комедийки, если лень взяться за серьезную пьесу. Очень уж хорошо оплачивается этот труд» (там же, стр. 274—275).

Большое внимание уделено в письмах Плещеева и двум крупным пьесам Чехова — «Иванову» и «Лешему». Первые его упоминания об «Иванове» связаны с предстоящей постановкой пьесы в Александринском театре, в бенефис режиссера Федорова-Юрков- ского и с подготовкой ее для напечатания в «Северном вестнике». «В первый день празд­ника приезжал ко мне режиссер и объявил, что берет „Иванова" на свой бенефис»,— извещает он Чехова 31 декабря 1888 г. и далее указывает, что пьесу, возможно, удастся поместить в марте. А через три дня он уже уверенно сообщает: «Место вашему „ Ивано­ву" в мартовской книжке найдется. Высылайте его» (3 январи 1889 г.).

При содействии Плещеева пьеса была одобрена Театрально-литературным коми­тетом в начале января (XIV, 267, 295—296). Сам Плещеев еще до этого прочитал пьесу и высоко оценил ее достоинства; к тому же ему было известно, что Чехов при исправ­лении пьесы устранил отдельные недочеты в ней: «Конец был слаб, но теперь вы это все переделали» («Слово», стр. 259). Он понимал, что пьеса Чехова внесет в репер­туар Александринского театра новую, свежую струю. Именно поэтому он не был уве­рен в успехе новой ее постановки: «Но впрочем, если даже она провалится, это еще ни­чего не значит. Публика наша слишком привыкла к шаблону, к крыловщине и нового, не рутинного не любит; особливо если это новое — тонко» (там же).

Тем более приятно было ему сообщить Чехову, что эти опасения не оправдались, что пьеса идет в театре со все возрастающим успехом. «^Иванов" идет на этой и на сле­дующей неделе по два раза ...)—писал он 7 февраля 1889 г.—Модест, вероятно, сооб­щил вам в подробности о втором спектакле. Мне же говорили актеры, что вас шибко вы­зывали». А через месяц, побывав на последнем перед закрытием зимнего сезона пред­ставлении пьесы, он передает Чехову свои впечатления: «Крик и гвалт был страшный после третьего акта. Автора вызывали с треском. Федоров в первый раз видел пьесу всю от начала до конца из партера и был от нее в восторге» («Слово», стр. 261).

Об успехе чеховской драмы рассказывал Плещеев и в письме к Короленко: «„Ива­нов" его имел здесь большой успех ...)■ и возбудил большие толки. Одни превозносили пьесу до небес, другие страшно ругали. Это во всяком случае показывает, что вещь незаурядная. Я с ругателями не согласен» (от 10 мая 1889 г.— ЛБ, ф. 135, раздел II, 31/67).

Новая постановка пьесы и ее появление на страницах журнала вызвали оживлен­ное ее обсуждение в печати. Мнения современников о ней были разноречивы.

В многочисленных отзывах отмечалась удача автора в создании оригинальной пьесы, ярких, нешаблонных образов, но почти в каждом говорилось о сценических недостатках ее и о том, что «драматическая форма ..) еще стесняет автора или не под­чиняется ему». Поэт признавал, что «Иванов», воспринятый большинством как пьеса «свежая», производил в печати «меньше впечатления», что «все находят много таланта в деталях, и всех не удовлетворяет сам Иванов» («Слово», стр. 261). Это даже привело

Плещеева к заключению, что драматическая форма не соответствует дарованию Чехо­ва: «Пьесы вам действительно нужно на долгое время отложить писать. Эти сценические условия связывают вас. У вас талант эпический» (там же).

Однако Плещеев не мог согласиться с толкованием критиками главного героя драмы. Он считал неверной позицию критиков, обвинявших Чехова в «идеализации

У 7, s?

fi^e

t'» t'/JA*

СТИХОТВОРЕШЯ А II ИЛКЩтм.

КНИГА A. H. ПЛЕЩЕЕВА «СТИХОТВОРЕНИЯ» (1846—1886), М., 1887

На книге дарственная надпись Чехову.

«Антону Павловичу Чехову на добрую память от автора. СПб., 1887. Декабря М-е»

Литературный музей Чехова, Таганрог

отсутствия идеалов», в проповеди необходимости замены широких задач маленьким, но полезным и честным делом 9. Его возмущала реакционная критика, видевшая в образе Иванова «клевету на интеллигентного русского человека», утверждавшая, будто в пьесе нет правды («Сын отечества», 1889, № 32, от 2 февраля).

Более серьезным и объективным был отзыв об «Иванове» Суворина (Новое вре­мя», 1889, N° 4649, от 6 февраля), который, при всей реакционности своей политической позиции, умел верно оценить художественные достоинства драматических произведений, от почему Плещеев отмечал, что рецензия его о драме «лучшая» по «своему тону»,

«множеству верных замечаний». И хотя поэт писал Чехову, что статья «понравилась» ему, он подчеркивал в то же время: «...кое с чем можно поспорить» (7 февраля 1889 г.). Вероятно, он не соглашался с утверждением Суворина, что «характер Иванова скорее чувствуется, чем понимается и осязается». Плещеев же увидел в «Иванове» выступление Чехова против бессилия и пассивности большей части интеллигенции, приговор