Что до короля Польши, я не хочу противоречить его письмам, но хорошо знаю, что в Штеттине было принято решение, что торговля с Россией будет свободной для всех, пока император и Генеральные Штаты империи не решат иначе, и я поражен, что столь великий государь беспрерывно жалуется на невыгоду и ущерб, который причиняет всему христианскому миру (как он говорит) и в первую очередь ему самому эта торговля. Он заявляет, что не получает никаких выгод от этой торговли, а на самом деле вручает разрешения на нее частным лицам, которые пользуются ею лишь с целью получения выгоды. К тому же, как говорят, за разрешение на торговлю приходится платить весьма дорого, а за одним неправильно полученным разрешением следует другое. По примеру короля Польши в прошлом году герцог Магнус[602] дал нескольким людям право и разрешение нападать на подданных короля Польши, и они под этим предлогом стали грабить все корабли, какие только могли захватить, и спокойно продавали награбленное, и многие жалуются на датчан. Вот, сир, вся опасность, которая в этом содержится, но следует надеяться, что советы и протесты императора убедят короля Дании воздержаться от новых пошлин с подданных империи и других христианских королей, и что он позаботится о делах общественных (как пишет король Польши) добрыми и полезными способами, и я не знаю, что из этого получится. Но если император и король Дании будут дозволять эту торговлю, а король и Генеральные Штаты королевства Польского ничего не предпримут, чтобы ей помешать, не стоит сильно бояться усилий частных лиц. Что же до короля Швеции, после разговора с главными его советниками (которым я старательно сообщил все, что мог знать, и все, чем мог быть полезен) я столь уверен в его доброй воле по отношению к Вашему Величеству, что не сомневаюсь: Ваше Величество в ближайшее время будете полностью удовлетворены во всех своих надеждах.

Поскольку в настоящее время торговля с Россией проходит в двух местах, а именно на востоке и на севере, мне кажется, сир, что для лучшего обеспечения ее вашим подданным нужны две вещи. Во-первых, чтобы Ваше Величество соблаговолили направить посольство к императору России, чтобы приобрести как на востоке, так и на севере такие же привилегии, что и у англичан, или чтобы испросить других, более обширных, таких, какие Вашему Величеству показались бы необходимыми, – Вы без труда можете добиться этого. Нормандцы завидуют тому, что бретонцы и их соседи там торгуют; и все они не могут выносить ни парижан, ни жителей других французских городов. Мне довелось иметь с ними великие трудности из-за подобных разногласий. Когда им предлагают мудрые средства, коими немцы, англичане, нидерландцы и другие нации пользуются в чужеземных странах для безопасности и удобства своей торговли, они их очень хвалят и признают весьма полезными и необходимыми, но заставить их действовать подобным же образом нет надежды, сир, разве что если Вы отдадите приказ и используете свою власть. Вашему Величеству будет легко достигнуть этого, если Вы запретите, чтобы кто-либо торговал с русскими без Вашего позволения или позволения особого человека, которого Вы для этого назначите. Предусмотреть все необходимое для безопасности торговли очень легко. Главное, чтобы несколько состоятельных людей были избраны общим согласием купцов, и чтобы они постоянно жили в тех местах и заботились об общей пользе по обычаю других стран, а также правдиво сообщали Вашему Величеству обо всех происшествиях, которые там произойдут и которые могут помешать или повредить торговле, как общей, так и частной. Это позволит Вашему Величеству с большей уверенностью отдавать приказы. В противном же случае, я предвижу, что Ваши подданные будут в скором времени лишены этой торговли, которая выгодна и необходима всем, к негодованию всех соседних властителей. Я был одним из первых, кто заявил об этой торговле, для блага всех Ваших подданных, сир, как я и был должен, и никто не скажет, что я хоть раз получил с этого хотя бы один денье, ни публично, ни каким-либо частным образом. Важность этой торговли и мой служебный долг предоставили мне случай вам об этом написать подобным образом, сир, в надежде, что Вас не оскорбит столь длинное послание.

Господа из Любека меня очень сердечно просили извиниться перед Вашим Величеством за то, что союзные им приморские города (которые они возглавляют) не отправили посольства к Вашему Величеству, и за то, что они не сразу ответили на Ваше письмо. Причиной этому было то, что два первых бургомистра их города умерли в течение менее чем двенадцати часов, а жизнь третьего находится в опасности, и четвертый, оставшись, таким образом, в одиночестве, не мог отдать нужного приказа. Но они обещают заняться этим и выказывают такую любовь и искренность, какой Ваше Величество и может от них ждать, и я в них нисколько не сомневаюсь. Они сделали бы это уже давно, если бы многочисленные нежданные неприятности им не помешали. Я не премину их усердно склонять к этому.

Сир, я получил письмо, которое Вашему Величеству было угодно мне послать 24 апреля в пользу парижского купца Жана Моро, а также последние письма от 4 июня. Человек, отправленный этим купцом в здешние края, имел при себе письма от короля Дании к герцогу Магнусу и к императору России, как он и просил, чтобы легче получить назад свои товары[603]. Теперь о здешних делах. По мирному договору шведский король вернул датскому все суда, захваченные у него на протяжении войны, и король Дании доволен этим, и, по всей видимости, в остальном их противоречия тоже не окажутся сильными. Поскольку разногласия датского и польского королей не удалось урегулировать в Штеттине, было решено, что их уладят представители двух величеств в Штральзунде, городе, находящемся в герцогстве Померания, 24 числа июня месяца. 27 апреля король Польши отправил к королю Дании дворянина, чтобы узнать, когда тот отправит своих представителей, чтобы его представители могли с ними встретиться. Он написал мне отдельно по этому поводу, и я сделал то, что было возможным, но король Дании не захотел отправлять своих посланников, и я не удержался и сказал его советникам, что он дает королю Польши очевидное право жаловаться на него. Я много раз писал Вам, сир, что их разногласия не слишком важны, но они оба испытывают друг к другу такое презрение, что стоит опасаться, что их дружбе может скоро прийти конец, и даже что они будут открыто и не таясь вредить друг другу, когда представится случай.

Герцог Магнус ушел от города Ревеля в марте месяце, когда море открылось. С тех пор он пребывает вместе с большинством своих русских в Дерптском[604] епископстве, которое уже несколько лет находится в их руках. Ходят упорные слухи, что герцог Магнус вскоре опять осадит этот город. Я думаю, что он сделает это, чтобы помешать прибытию в него припасов и свежих сил по суше, тем более что русские, находясь перед Ревелем, не дороже обходятся своему императору, чем находясь в гарнизонах в других городах на лифляндской границе, где они обычно пребывают.