Свернувшись калачиком на глиняном ложе, Клара yCHVи ее сны были продолжением мыслей о Шамасе.

Илия получил звание ум-ми-а и был теперь самым старшим среди служителей храма, принимавших участие в управлении близлежащими землями.

Местный царь решил распространить свою власть не только на Ур, но и на весь прилегающий регион. Он приказал построить в этом месте небольшой по размерам зиккурат, чтобы ученые мужи собирали и хранили в нем знания, полученные из различных источников, а также результаты своих, наблюдений за окружающей местностью, растениями и небом, и пытались с помощью этих знаний разгадать тайны мироздания.

Это утро было отмечено знаменательным событием: один из дуб-саров должен был получить звание сес-галъ.

Ядин, взор которого затуманился от старости, уже не мог различать людей, однако он все-таки пошел на торжественную церемонию и радостно смеялся, широко открывая свой уже почти беззубый рот. С некоторых пор жена Ядина – мать Шамаса – стала его глазами, и теперь она подробно рассказывала мужу обо всем, что происходило во время церемонии. Ядин сидел с гордо поднятой головой, довольный тем, как высоко взлетел его некогда непослушный сын.

Илия заранее продумал мельчайшие подробности церемонии, организованной в честь его любимого ученика. Шамас в свое время изрядно потрепал ему нервы, и Илии подчас лишь с большим трудом удавалось сдерживать гнев, вызванный упрямством Шамаса и дерзостью его вопросов.

От Шамаса никогда не удавалось отделаться примитивными ответами: он непременно хотел вникнуть в смысл того, что ему говорили, стремился понять логику ответа и никогда ничего не принимал на веру. Ему каждый раз нужно было во всем разобраться самому.

Илия в свое время с большим трудом убедил Шамаса не выказывать своего пренебрежения к официальным богам – по крайней мере, в присутствии других людей.

Еще когда Шамас был ребенком, дядя Авраам убедил его, что существует только один Бог и что все в этом мире создано по его воле. Илия 'объяснил Шамасу, что мир и в самом деле был создан по воле одного бога – Елохима, однако Шамас никак не хотел признать, что есть и другие боги.

Тем не менее с течением времени Шамас стал более уравновешенным человеком, его даже признали самым лучшим писцом, а в этот день ему должны были присвоить более высокое звание – сес-галь. Быть может, когда-нибудь он станет и ум-ми-а – наставником, потому что он уже и теперь обладал обширными знаниями, являвшимися результатом его постоянных наблюдений за окружающим миром, тяги к учебе и склонности подвергать сомнению даже самое очевидное.

Жена Шамаса Лия помогла мужу надеть тунику и проводила его ласковой улыбкой.

Затем под руководством Илии состоялась церемония присвоения Шамасу звания сес-галь. Однако Шамас во время церемонии то и дело мысленно переносился далеко-далеко отсюда – в земли, до которых от Ура были многие и многие дни пути.

Шамас думал об Аврааме, о том, что он станет в земле Ханаанской отцом множества народов, потому что уже и до Ура дошла весть о том, что у Авраама появилось потомство. Бог обещал ему это, и Бог сдержал свое слово.

Бог казался Шамасу существом непредсказуемым и капризным, и хотя Шамас всем своим сердцем верил в Господа, ему так и не удалось его понять. Он утешал себя тем, что он всего лишь обычный человек, появившийся на свет лишь благодаря тому, что Бог вдохнул в глину жизнь и тем самым создал людей.

Шамас упорно пытался понять логику сотворения мира, и ему иногда казалось, что у него от напряжения голова развалится на части. Бывали моменты, когда он чувствовал, что еще немного – и он сумеет постичь замысел Божий, однако затем все вдруг куда-то ускользало, и сознание заволакивала непроглядная пелена.

Хриплый голос Илии вернул Шамаса к действительности. Он вплоть до сего момента почти не слушал, что говорил его учитель, и не обращал внимания на писцов и священников, молившихся богине Нидабе.

Шамасу хотелось поскорее остаться с Илией наедине, чтобы сделать ему подарок, над которым он трудился в течение нескольких последних лет, стараясь показать все свое умение. Этот подарок представлял собой несколько глиняных табличек, на которых Шамас четкой и красивой клинописью изложил все, что когда-то рассказал ему Авраам: историю сотворения мира, то, как Бог прогневался на людей за их нечестивые поступки и как была разрушена Вавилонская башня и произошло смешение языков… Три красивые легенды были записаны на глиняных табличках. Шамас хотел, чтобы эти таблички заняли свое место в одном из помещений, где хранились другие истории и эпические повествования.

Когда наступил вечер, учитель и его ученик остались наедине, намереваясь поговорить по душам.

На голове Илии теперь не осталось ни единого волоса, ходил он, еле переставляя ноги, да и его ставшие белыми брови свидетельствовали о том, что он уже дожил до глубокой старости.

– Ты когда-нибудь станешь хорошим ум-ми-а, – сказал Илия Шамасу.

– Я доволен, что смог стать тем, кем являюсь сейчас. Мне очень повезло, что у меня есть возможность трудиться рядом с тобой, так как буквально каждый день я узнаю что-нибудь новое.

– Но этого тебе мало, ибо ты хочешь знать еще больше, намного больше. Сейчас ты пытаешься познать тайну бытия, но даже твой Бог вряд ли сможет ответить на все твои вопросы.

Шамас промолчал. Илия был прав: у него было гораздо больше вопросов, готовых в любой момент сорваться с языка, чем ответов у тех людей, которые его окружали.

– Ты уже давно стал взрослым, – продолжил Илия, – и тебе необходимо согласиться с тем, что существуют вопросы, на которые нет ответа, к какому бы богу ты ни взывал. Хорошо, что ты все-таки научился с уважением относиться к богам, потому что ты не один раз заставлял меня волноваться из-за того, что твоя дерзость могла дойти до ушей нашего правителя. Но тебя никто не выдал – даже те, кто тебя совсем не понимал.

– Однако ты, Илия, знаешь так же хорошо, как и я, что те боги, которые стоят в храме, – всего лишь куски глины.

– Да, это так, однако когда нам что-то нужно от богов, мы взываем отнюдь не к этим глиняным статуям. Мы взываем к их духу, хотя ты не хочешь этого признать, глиняные статуи являются лишь образами тех или иных богов, потому что трудно молиться пустоте. Да, трудно молиться богу, у которого нет лица и туловища и которого невозможно увидеть.

– Авраам говорил, что Бог создал людей по своему образу и подобию.

– Стало быть, этот Бог выглядит так же, как и мы? Он похож на тебя, на меня, на твоего отца? Если он создал нас по своему образу и подобию, то это значит, что мы можем создать и его образ из глины, чтобы взывать к нему в наших молитвах.

– Бог не сделан из глины.

– Я слышал, как ты говорил, что твой Бог находится везде. Стало быть, он находится и в этой глине, из которой он сделал людей.