— Все-таки ты еще жив, — голос Рогдо дрожал. Я начал приходить в норму и смог услышать Ки, который говорил, что владыка очень взволнован. — Я уже почти перестал надеяться на нашу встречу. Мне было нестерпимо горько от мысли, что ты подох где-то от старости или сгинул по еще какой-нибудь жалкой причине. Но судьба милостива ко мне и привела тебя сюда, чтобы я смог отомстить по-настоящему! — В голосе Рогдо можно было услышать детский восторг, ему было страшно, но вместе с тем радостно. Его мечта осуществилась, хотя он сам считал ее несбыточной. Наверняка он часто представлял, как терзает и убивает Грогара, но это были лишь мечты. А когда могущественный противник, когда-то победивший и унизивший его, оказался прямо в нескольких шагах, появились ощущения, которых в мечтах не было. Гро наконец-то выпрямился и расправил плечи. Его крупный резной торс выглядел очень странно для дикаря, потому все это время он ходил сутулый и съеженный. Теперь же он сиял в полный рост от могущества, которое теперь не было нужды скрывать. Тело заблестело наплывшими защитными полями, а в руках загорелись вены и жилы, готовые к выплеску огромных энергий.

— Нет, я не подох, — спокойно ответил Гро мощным и чистым голосом, — Что-то не давало мне это сделать, и теперь я понял, что именно. Я не смогу умереть, пока не буду полностью уверен в том, что ты и все твои подхалимы отправились к Создателям. — Эти слова очень разозлили Рогдо. Он с невероятной скоростью рванул к Грогару, но тот сумел среагировать и отбил удары полями сверхплотного воздуха. Тогда владыка увеличил свои пальцы в несколько раз и раскалил их до температуры в несколько тысяч градусов. Его руки стали похожи на огромные когтистые лапы, и он принялся атаковать ими своего соперника.

На трибунах началось замешательство. Многие ковары были сейчас здесь, но не все. Некоторые начали спешно уходить, другие сразу же растворились в воздухе — использовали камни для телепортации. Другие же остались и взволнованно наблюдали за происходящим. Простые люди были охвачены страхом и ужасом, им хотелось поскорее удалиться, но это удел свободных, коих здесь очень мало. Несколько десятков имевших права людей сбежало, еще нескольких отпустили хозяева, которые по каким-то причинам не стали убегать. Остальные рабы были вынуждены превозмогать пребывание на трибунах, да еще получать трепку от некоторых хозяев за недостойное поведение.

Тем временем я смог восстановить равновесие сил и начал думать, чем помочь своему другу, но сделать это было очень сложно. Пока я приходил в себя, скорости и энергии битвы увеличились в десятки раз. Соперники со скоростью молний перемещались по арене и в ее воздушном пространстве, поднимая тучи пыли и песка. В этом смерче я заметил, что Солт пытается вынести своего раненого отца с поля битвы и тащит его на себе вдоль шипастых стен. Готфен пришел в себя и сильно стонал от каждого шага. Любое дуновение, мощный поток или всплеск из эпицентра битвы мог нанести вред или отбросить их на шипы, потому я сперва поспешил на помощь друзьям. Подбежав, я первым делом коснулся основания шеи Готфена, немного повлияв на кровоток. Он потерял сознание и обмяк. Затем я аккуратно поднял его с помощью фиры, стараясь одновременно вправить на место все вывихи, исправить и закрепить переломы. Солт удивленно смотрел на меня, но в глазах его было не только удивление. Я не понял, что именно, но чувствовал что-то нехорошее. В поднявшейся суматохе многие охранники и служители арены разбежались, но не все. Один из них все еще был у одного из выходов с арены, к которому мы направлялись. Он смотрел на самое зрелищное сражение за всю историю арены разинув рот, но как только заметил нас, то сразу же схватился за энергокопье. Когда он рассмотрел, что тело Готфена летит рядом со мной, он выронил оружие и убежал, спотыкаясь, падая и плохо вписываясь в повороты. Я уложил Готфена на одну из скамей, наложил тугие шины из уплотненного воздуха. Ки подсказывал, что шины будут существовать около получаса, думаю, этого хватит.

— Посиди с ним, Солт. Когда все закончится, мы вылечим его. Не бойся, все будет хорошо! — сказал я и помчался назад на арену, чтобы придумать, чем помочь и как не мешать.

Рогдо яростно атаковал своими раскаленными когтями. Он так быстро махал руками, что едва ли обычный человек мог бы уследить за ними, но Грогар вполне справлялся. Он уворачивался или парировал удары, изредка попадал плазмой по груди или животу Рогдо, но толку от этого было немного — слишком уж крепкая у него броня. Грогару нужно было время, чтобы разогреть плазму посильнее, и тогда, может быть, броня даст трещину. Но времени как раз ему и не хватало. Значит, мне нужно как-то отвлечь Рогдо, чтобы Гро смог накопить силу для мощного удара. В конце концов с одним из ударов, он может присоединить к броне заветный элемент.

От сильного трения защитных барьеров и раскаленной плазмы температура на арене поднялась до ста градусов и продолжала расти. Промахиваясь друг по другу либо отводя от себя удары, соперники рушили все вокруг себя. Часть трибун уже была в огне и больших дырах, кое-кто из людей, не успевших скрыться, погиб или скоро умрет от жары и удушья. Ковары так же пытались покинуть поле боя, некоторые дрались между собой, но все равно отступали от надвигающегося жара. Готфен и Солт сейчас в относительной безопасности — в полуподземных помещениях, так что я могу сосредоточиться на Рогдо.

Окутав себя защитным барьером, не проводящим тепло, я прокрался ближе к драке. Остекленевший песок в местах ударов или соприкосновений с плазмой хрустел и ломался под ногами. С каждым новым ударом трибун становилось все меньше, а арена становилась шире. Оставаясь на ногах, я вошел в хин и замедлил время для себя, чтобы получить возможность хотя бы разглядеть разбушевавшихся соперников. В попытке отвлечь внимание Рогдо я запустил в него несколько огненных шаров, но даже попасть не смог — не учел того, что замедлил время и скорость шаров оказалась ниже, чем я думал. И тогда я понял, что у меня самого достаточно времени, чтобы сильно раскалить плазменный шар. Я остановился, сконцентрировался, создал плазменный шар из воздуха и принялся его нагревать. Температура шара быстро росла, и я столкнулся с проблемой: после пяти тысяч градусов жар стал