ощущениями, люди быстрее развиваются. Нам не нужны тысячелетия, чтобы изобрести, скажем, радость.

— Мыслишь верно, но не совсем прав. Надо же, я ничуть не сомневаюсь, что сделал правильный выбор! Вам не нужно изобретать чувства, потому что они уже есть и передаются от родителей к детям. Но если бы вам не доставало какого-то чувства, то неизвестно, сколько бы вы его изобретали. Пока что это слабо заметно. Но в будущем люди будут сходить с ума от того, что не смогут понять и объяснить появившиеся новые ощущения.

— Ты видишь будущее?

— Нет. Но я вижу направление движения, знаю, к чему может привести большое действие или бездействие. Я все хуже чувствую вас, людей, будто слепну, глохну, как старик. Но я знал, что так будет, и готовился, выбирал.

— Что выбирал?

— Я выбирал тебя, юный друг. В итоге я остановился на тебе.

— Но для чего?

— Для того, чтобы мои знания не пропали, а моя забота о людях не иссякла.

— Не понимаю. Меня пугают твои слова, я чувствую тревогу, — честно признался я.

— Это хорошо. Грогар не ощущал груза ответственности и в итоге оказался не достоин моего выбора, хотя он уже был сделан в его пользу.

— Грогар? Кто такой Грогар?

— Уже совсем скоро ты его вспомнишь, это твой друг. Когда-то давно я выбрал его, когда почувствовал слабость, быструю потерю связей. Но я еще не понимал, что происходит, не понимал, что слабею. Грогар всегда выделялся своей силой, точностью и надежностью. Он был лучшим из всех учеников, самым верным сыном, но я не учел его слабых мест. Вышло так, что, когда ему нанесли удар в самое слабое место, он тут же перестал быть тем, кто мне нужен. Его дух изменился, дал трещину. Грогар был очень могуч и использовал свою силу для разрушения слишком легко. Это неприемлемо для меня, хотя я в тот момент уже совсем онемел и не мог общаться с детьми. Мне пришлось создавать нужного человека, тратя последние силы на то, чтобы люди с нужными мне качествами встречались и заводили детей. Больше двух тысяч лет Тертуса я искал и стремился получить человека, который бы не имел ужасных недостатков, а вред, который бы ему причиняли, лишь усиливал бы в нем нужные качества. Это очень трудно, и даже теперь я все еще опасаюсь ошибки. Чтобы сделать выбор, мне впервые пришлось прибегнуть к одному из людских чувств. Мне пришлось поверить, что все получится, и я верю, что ты справишься, Илан.

— Ох, снова эта боль! — голова вновь начала разрываться на части. — Ааа! Нира, я вспомнил ее смерть! Какое-то страшное существо убило ее своими когтями! — Я упал на колени, и слезы покатились по щекам. — И я ничего не мог сделать! Я был слаб, бессилен…

— Да. Это страшное существо убило бы и тебя, но Нира с Мараной отправили тебя подальше от него.

— Нира с Мараной?

— Они были долго связаны так же, как мы с тобой. Только пока Нира была жива, Марана могла находиться в этом мире, потому что Вселенная вытеснила ее быстрее, чем меня.

— Значит, Нира и Марана где-то здесь, с тобой?! — я вскочил и стал озираться по сторонам, будто они прятались от меня за деревьями.

— Нет. Их здесь нет. Я надеюсь, что Марана забрала Ниру с собой. Но это событие едва ли произошло. Где они находятся и куда вскоре отправлюсь я — не известно. Когда Нира погибла, высвободилась вся сила Мараны, которая еще могла быть потрачена на благие дела. Эта сила живительна для материи и сейчас на месте города буйствует жизнь.

— Я вспомнил, Нира говорила о чем-то подобном. Задачей магистров изначально был поиск способов достичь бессмертия. Они помогали вам искать ответы на большие и сложные вопросы. Жизнь людей была долгой и счастливой, но не бесконечной. Даже вы, наши создатели, не знаете, что такое смерть.

— Я люблю точные формулировки, — засмеялся голос. — Мы знаем, что такое смерть, мы не знаем, что происходит с людьми после нее, не совсем понимаем, почему иссякает жизненная энергия, куда она девается. За долгие годы молчания и исследований мы смогли многого добиться, и позже ты получишь все наши знания. Но куда уходят люди после смерти, мы так и не открыли. Мы не в силах почувствовать сознание и дух умерших, словно они гаснут или растворяются без следа.

— Если это невозможно, тогда зачем это вам? Может быть, стоит сосредоточиться на более важных вещах?

— Каких, например?

— Не знаю, разве вам больше нечем заняться?

— Люди и звери, все вы наши дети. Что может быть важнее? Наши силы на исходе, нас ждет такая же смерть, как и вас. Но мы всячески оттягивали момент нашей смерти не просто для того, чтобы дольше прожить, а чтобы как можно больше помочь вам.

— Оттягивали момент смерти? Разве вы можете умереть?

— Думаю, да. Это не такая смерть, как у людей, но все же смерть. Мы теряем силы, теряем возможность общаться, а потом покидаем этот мир без следа, уходим неизвестно куда. Марана уже там, а для меня осталось времени на этот последний разговор.

— Что!? Не может этого быть!? — искренне и очень сильно испугался я. — Я всегда надеялся, что вы есть, что вы оберегаете нас, ведете, только вам известно куда. И теперь, когда я узнал, что это правда, вы есть, оказывается, что это последняя беседа! А потом вы покинете нас навсегда!?

— Да, это так. Это нелегко, но постарайся понять, поверить мне. То, что сейчас происходит, это единственный способ продлить существование человечества, это лучшее решение, которое может быть принято. — Тут я опять взвыл от нестерпимой боли, только на этот раз память вернулась ко мне почти полностью. Я вспомнил весь свой путь от гибели Ниры, до гибели Грогара, вспомнил свой гнев, отчаяние, неудачи. Вспомнил то, чего не помнил раньше — странные, но очень четкие сны. Я был готов вновь зарыдать, но сдержался.

— Что же это? Мои горести не закончились, а только начинаются?

— Закончились. Мой уход станет последней горестью для тебя. Я уже говорил, что начал изучать одно из человеческих качеств — веру. Это очень сложное и опасное качество. С ним нужно быть очень осторожным, но я все же прибегнул к нему. Я не знаю, получится ли то, что я задумал, но верю, что получится. Я верю, что твои горести закончатся и настанет время интересных открытий и побед. Я верю, что ты превзойдешь нас всех, и однажды мы встретимся