проводить операций вслепую, изолировать только тех лиц, против которых есть фактический материал. Во-вторых, при арестах ответственных спецов соблюдать все формальности. В-третьих, решение о массовых операциях и сама операция должны производиться с ведома и согласия парткома и губисполкома. В-четвертых, случайно задержанных немедленно освобождать и о принятых мерах сообщать в кратчайший срок. В-пятых, через неделю после операции сообщать в ВЧК о количестве арестованных с указанием: кто взят, партийная принадлежность и выдвинутое обвинение. В-шестых, под личную ответственность председателя губЧК «принять все зависящие меры к тому, чтобы слух о предполагавшемся белогвардейском восстании не распространился в широких кругах обывателей… Срок начала операции считать трехдневный с момента получения настоящего приказа»[741].

11 ноября 1920 г. Дзержинский обратил внимание членов Оргбюро ЦК РКП(б) на расхлябанность комиссарского состава гарнизона Московского округа. Оргбюро решило «поручить тов. Соловьеву и Дзержинскому разослать циркулярную телеграмму по округу и губвоенкомам о необходимости поднятия дисциплины»[742].

Во время эвакуации врангелевцев в Крым вошли части IV Красной армии: в Феодосию – 30-я, в Симферополь – 51-я, в Севастополь – 46-я дивизии. Приказ о регистрации, подписанный М.В. Фрунзе, был составлен в таком тоне, что бывшие белогвардейцы истолковали его как амнистию, и большинство явилось на регистрацию добровольно. Первые дни никаких самочинных расправ не было, особенно выделялась своей дисциплинированностью 30-я дивизия. 51-я дивизия С.М. Буденного, наоборот, отличалась тем, что терроризировала население.

Л.Д. Троцкий, напугав советское руководство тем, что «сорок тысяч «врагов революции» будут предоставлены сами себе в Советской России, добился уничтожения находившихся в Крыму офицеров. Вскоре на смену 30 прибыла 9-я дивизия. По Крыму была объявлена новая регистрация. На этот раз все явившиеся арестованы и разделены на две категории. В первую – попали офицеры и чиновники, безразлично, служили они или не служили в белых армиях, солдаты и офицеры корниловской, дроздовской и марковской дивизий, которые отличились беспощадностью в борьбе с красными. Во вторую – солдаты других частей. Попавших в первую категорию начали поголовно истреблять. Расстрелы происходили группами по несколько десятков человек.

Арестованных выводили к месту казни, раздевали, привязывали друг к другу и ставили перед выкопанной могилой, а затем расстреливали из пулеметов. Уничтожались раненые и больные офицеры в лазаретах, врачи, священники, выявленные помещики, буржуа и их семьи. Убитые и раненые сваливались в общую могилу и закапывались. Л. Троцкий говорил: «Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит»[743].

Массовый террор проводился одновременно во всех городах Крыма под руководством особого отдела IV армии. По разным оценкам, чекисты участвовали в расстрелах от 25 до 125 тыс. человек. Уточнить цифры невозможно из-за отсутствия многих документов, но и сохранившиеся подтверждают беспрецедентность экзекуции. Количество расстрелянных за эти дни, по неофициальным данным, составило: в Симферополе – около 20 тыс., в Севастополе – около 12 тыс., Феодосии – около 8 тыс., Керчи – около 8 тыс., Ялте – до 5 тыс. бывших белогвардейцев. Эти данные получены из документов, добытых во врангелевской контрразведке и доставленных в ИНО ГПУ 7 апреля 1922 г. Можно усомниться в белогвардейском источнике. Тогда обратимся к советским. 28 ноября 1920 г. «Известия Временного Севастопольского ревкома» сообщили о расстреле 1634 чел., включая 278 женщин. Два дня спустя та же газета писала о расстреле 1202 чел., включая 88 женщин. В наградном листе начальника Особого отдела Южного фронта Е.Г. Евдокимова подчеркивалось, что под его руководством сотрудники особого отдела расстреляли около 12 тыс. человек, в том числе 30 губернаторов, 50 генералов, более 300 полковников. Особый отдел, вынося приговоры о расстреле, одновременно высылал семьи расстрелянных. К лету из Крыма выслано не менее 100 тыс. человек[744].

В «Кратком обзоре работы Крымского областного комитета РКП с 22 ноября по 13 декабря 1920 г.», подписанном членами областкома Р.С. Самойловой[745] (секретарь), Белой Куном, Дмитрием Ульяновым, Немченко и Ибрагимовым, направленном в ЦК РКП(б), указывалось: «…Решительная борьба с контрреволюцией была проведена особым отделом, ударной группой… во главе с тов. Евдокимовым. Путем регистрации, облав и т.п. было произведено изъятие служивших в войсках офицеров и солдат. Большое количество врангелевцев и буржуазии было расстреляно, например, в Севастополе. Из задержанных при (одной! – Примеч. авт.) облаве 6000 человек, отпущено 700, расстреляно 2000, остальные находятся в концлагерях. Действия особых отделов вызвали массу ходатайств со стороны местных комитетов, благодаря связи их с мелкой буржуазией – за тех или иных арестованных. Областкомом было указано на недопустимость массовых ходатайств и предложено партийным бюро ни в коем случае не давать санкции подобным ходатайствам, а, наоборот, оказывать действенную помощь особым отделам в их работе по окончательному искоренению контрреволюции. Секретарь областкома Самойлова»[746].

Заметим, что в отчете говорится об облавах только в одном городе. «Работа» продолжалась и в 1921 г. В отчете Крымской ЧК за 1921 г. отмечалось, что в январе белогвардейцы, офицеры, чиновничество и другие «приспешники Врангеля» «беспощадно расстреливались». «Эта мера имела свои хорошие стороны в том, что заставила вздрогнуть все антисоветские элементы и от таковых Крым, и плохие – в том, что погибло много специалистов, которые могли бы быть использованы во время хозяйственной работы Республики».

Имел ли отношение к крымской трагедии Дзержинский. Безусловно. Гражданская война продолжалась. После разгрома армии Врангеля, 12 ноября 1920 г. Коллегия ВЧК поручила Манцеву решить вопрос о врангелевских офицерах по прибытии в Крым. А 16 ноября 1920 г. председатель ВЧК отдал распоряжение Манцеву о принятии дополнительных мер для того, чтобы «из Крыма не прошли на материк ни один белогвардеец. Поступайте с ними согласно данным Вам мною Москве инструкциям. Будет величайшим несчастьем Республики, если им удастся просочиться. Из Крыма не должен быть пропускаем никто из населения и красноармейцев. Все командированные должны быть сугубо контролированы. Примите самые энергичные меры и ежедневно докладывайте мне, что Вами предпринято и с каким результатом во исполнение данного приказа»[747].

29 декабря 1920 г. состоялось расширенное заседание специальной комиссии по обсуждению состояния борьбы с бандитизмом на Украине, на котором присутствовали С.С. Данилов, Ф.Э. Дзержинский, С.С. Каменев, П.П. Лебедев, Х.Г. Раковский, А.А. Самойло, Э.М. Склянский и М.В. Фрунзе. Были обстоятельно обсуждены шесть вопросов. Совещание приняло следующие решения:

О командовании и вооруженных силах, привлекаемых к борьбе с бандитизмом на Украине: вооруженная борьба с бандитизмом по-прежнему сохраняется за М.В. Фрунзе, командующим всеми вооруженными силами на Украине, для борьбы с бандитизмом привлекаются как войска внутренней службы, так и полевые войска; командование войсками внутренней службы возлагается на помощника командующего всеми вооруженными силами на