В меньших масштабах шпионажем против Советской России занимались спецслужбы других государств, решая свои специфические задачи. Так, на территории Финляндии скопилось около 12 тысяч беженцев карелов. Самозваное «Ухтинское правительство», образованное в апреле 1920 г., переброшено в Карелию и находилось на нелегальном положении. Его эмиссары вели усиленную агитацию среди беженцев за вступление в добровольческие отряды, которые должны были сражаться в Советской Карелии. Финские газеты публиковали объявления о вербовке в группы, уже посланные в Карелию. Костяк создаваемых формирований составляли лица, участвовавшие в боевых действиях в Карелии в 1919 г. и служившие в разведывательных органах финской армии, из перебежчиков финская разведка готовила агентов для заброски в СССР[765].

Особый интерес всех спецслужб противника представляли Вооруженные силы Советской России. Советская власть и в начале 1920-х гг. была заинтересована в службе старых военных специалистов. Внимательное отношение к военным специалистам было необходимо и ввиду начавшихся после Гражданской войны преобразований и реформ середины 1920-х гг.

Антисоветски настроенные специалисты занимали в ряде случаев ответственные посты в госаппарате, учебных заведениях, кооперативах и даже наркоматах. Они предпринимали попытки собрать свои разрозненные силы, создав опору в частях и подразделениях. Об этом свидетельствовало распространение листовок с призывом к свержению существующего в стране строя, создания различных группировок в основном в полках и военных училищах. Некоторые военные специалисты старались подбирать кадры, руководствуясь старыми знакомствами и связями. В действиях ряда из них просматривалось стремление скомпрометировать красных командиров и политсостав, наблюдались небрежность и расточительство в расходовании государственных средств, тенденция к образованию касты, к занятию руководящих постов, восстановлению своего привилегированного положения. Хорошо понимая, что своевременное четко налаженное снабжение Красной армии и Красного флота является одним из факторов обеспечения их боеспособности, военные специалисты не принимали мер по выполнению военных заказов, поставок сырья нужного качества, умышленно размещали заказы военного ведомства на тех фабриках и заводах, которые не могли их выполнить.

Как отмечалось в одном из циркуляров ОГПУ, основной задачей по сбору шпионских сведений шло прежде всего через широкое знакомство с начальствующим составом, многими военнослужащими, используя «нашу болтовню и несдержанность». В целях этого военные атташе устраивают банкеты для представителей штаба РККА. «Наши товарищи часто на этих банкетах напиваются… Васильев Н.Г. – начальник отдела ЦУПВОСО, будучи в доме отдыха, среди отдыхающих рассказал о совершенно секретной командировке в Китай; Сунгуров С.Я. – помощник начальника штаба 8-го стрелкового полка УВО, рассказал о выполнении в Китае важного задания»[766].

Некоторые из бывших морских офицеров, находившихся на службе в учреждениях Морского ведомства, старались использовать недостаточную техническую подготовку ряда руководителей и своими действиями всячески подрывали боевую мощь Красного флота. Они вели работу по сплочению на антисоветской основе бывших морских офицеров на кораблях и в учреждениях, по разложению моряков, натравливали их на политсостав. Поддерживали связи с белогвардейскими морскими организациями за границей, в частности с «Морскими союзами» (Берлин, Париж), «Морским штабом» (Кобург), с английскими шпионскими центрами в Териоки, Копенгагене, Лондоне.

В связи с неурожаем противники власти большевиков возлагали большие надежды на широкое крестьянское антисоветское движение, которое должно было сказаться и на Красной армии. Они надеялись возглавить его, опираясь на осевших среди крестьянства белых офицеров и вернувшихся из-за границы врангелевцев. Их очагами была Тамбовская губерния, в Поволжье Саратовская губерния, на Юго-Востоке – Донская и Кубанская области, Украина, Крым. Дальневосточная область, опорой, – отмечал Дзержинский в письме к Сталину 9 июля 1921 г., – могли быть исключенные из вузов студенты, сокращенные служащие, озлобленные преследованиями торговцы и др. Именно в это время происходят многочисленные заговоры офицерства и чиновников при активном содействии бывших союзников. «Это был период самой острой и беспощадной борьбы с раскрываемыми контрреволюционными организациями, – указывал Дзержинский, – назывались ли они «Союзом спасения родины и революции» или носили другие названия. Во главе их стояли агенты Алексеева, правые эсеры – Савинковы, Локкарты, Нулансы. Это был период самой напряженной внутренней борьбы с теми, которые поддерживались и опирались на союзных империалистов»[767].

Разведки капиталистических стран использовали в своих целях и некоторых из 53 тыс. интернированных красноармейцев, возвратившихся на родину в 1921 г. В конце августе 1920 г. они в составе 4-й армии, двух дивизий 15-й армии и 3-го кавалерийского корпуса Г.Д. Гая вместе с ранеными и 2 тысячами поляков, взятыми в плен во время наступления, перешли границу Восточной Пруссии. Впоследствии были интернированы и находились в Германии до середины 1921 г. Особые надежды спецслужбы капиталистических стран возлагали на иностранцев, которых на 1 января 1925 г. только на территории РСФСР (без Московской губернии) проживало 146 190 человек, из них большинство (126 323) находилось на Дальнем Востоке, остальные – в европейской части страны. Следует отметить, что число граждан СССР только за один год, с июня 1924 по июнь 1925 г., возросло на 7805 человек за счет иностранных подданных, получивших советские паспорта.

Сбор сведений шпионы вели также под видом торговцев, промышленников, арендаторов, концессионеров. Центрами шпионажа на территории СССР были различные посольства, торговые представительства, миссии и общественные организации. Например, из показаний инженера Ю. Матова следует, что его организация, выполняя директивы, полученные из-за границы от съезда горнопромышленников (Париж), собирала данные о работе шахт юга России[768].

Вместе с тем большое значение придавалось изучению официальных периодических и других изданий. Специалисты по разведке признавали, что даже «беллетристика, поскольку она выражает нравы, обычаи и быт народа, интересна для шпионажа, чтобы определить культурный уровень населения и иметь полное представление о силах страны». Тем более что в печати было много сведений о заводах военной промышленности, воинских частях и др. В статьях нередко давались характеристики боевого состава, внутренней организации, дислокации частей и другое. На основании публикаций газет «Правда», «Трудовой Дон», «Коммуна» и других спецслужбы противника составляли сводки состоянии частей Красной армии.

Одним из каналов проникновения агентов спецслужб противника был легальный въезд в страну. Огромное перемещение людских контингентов из страны и в страну в условиях Советской России было вызвано самой революцией и Гражданской войной, а также непринятием многими политики большевиков. Каких-либо серьезных ограничений на этот счет тогда не существовало. И после Гражданской войны под видом амнистированных, перебежчиков, реэмигрантов, бывших военнопленных или лиц, желавших «строить новое общество», приезжали тысячи людей. Из доклада Центроэвака видно, что с 1 января по 2 декабря 1921 г. перевозка за рубеж только через КПП Себеж, Остров, Ямбург составила 210 622, а из-за границы – 160 674 человека, всего же подлежало перевозке за границу и из-за границы 1