Малшаш скрестил руки, сдерживая усмешку.

– Только что ты был так уверен в себе…

Давьян ответил сухим взглядом.

– Согласен. Я еще не все знаю, – признал он со всем доступным ему смирением. – Что я делал не так?

Малшаш поднял бровь.

– Ты не задумывался, как здесь растут деревья – здоровые и ухоженные?

Давьян взглянул снова. И вправду, окаймлявшие улицу дубы выстроились в линеечку – они явно входили в городской план. Юноша нахмурился.

– Ты прав. Они ведь все должны были погибнуть?

– Они – как книги в библиотеке, – пожал плечами Малшаш. – Сохраняются в первоначальном виде. – Он повел рукой вокруг себя. – Это здание было выстроено с целью поглощать малые порции сути почти отовсюду, кроме человеческих тел, и направлять их в джа’ветт. По этой причине даресийцам пришлось защитить кое-что от воздействия плевы. В противном случае едва ли здесь могли бы вырасти деревья – тем более вряд ли они сохранились бы неизменными на две тысячи лет. – Наставник похлопал Давьяна по спине. – Так или иначе, тебе надо просто подойти к дереву и коснуться его. Тогда ты окажешься внутри ограды.

Давьян закатил глаза.

– Значит, я все делал правильно?

– В общем, да, – ухмыльнулся Малшаш.

Давьян уже направился было к ближайшему дереву, но вдруг задержался и оглянулся.

– А я почему еще жив? – тихо спросил он. – Помнится, ты говорил, что я живу только тем, что извлекаю суть из внешнего мира?

Малшаш медлил с ответом.

– Насколько могу судить, ты периодически ее получаешь, – признался он. – Я несколько раз пытался проследить, но линии сути так тонки, что мне трудно их рассмотреть. А ведь я знаю, где искать, так что и то достижение. – Наставник вздохнул. – Я надеялся, что ты не станешь об этом задумываться. Ты тянешь из очага – каждый вечер и каждое утро. Библиотека ограждена от остальных частей города; находясь в ней, ты, думаю, тянешь из Советчика. – Он помолчал. – Временами, когда тайник иссякает, тянешь немного из меня.

Давьян запнулся на полушаге.

– Из тебя? – судя по всему, он не причинил Малшашу вреда, но при мысли о том, чтобы вытягивать суть – жизненную силу – из человека, у него озноб прошел по коже.

Малшаш успокоил его взмахом руки.

– Крохи. Тебе они были нужнее, чтобы сосредоточиться на работе.

Давьян заморгал. Ему только теперь пришло в голову, что за последние пару недель он почти не спал. Разве что час-другой в сутки? Как такое может быть? Он насупил брови. Почему он раньше не замечал этой странности?

Вздохнув, мальчик вернулся к теме разговора.

– А если бы я один, вдали от огня, пробыл подольше на здешних улицах?..

– Точно не скажу, – пожал плечами Малшаш. – И не советовал бы проверять.

Давьян крякнул.

– Хороший совет. – Сознание близкой опасности немного притушило его рвение. Малшаш в последние дни гонял ученика все суровее, и Давьян без слов понимал, что приближается срок возвращения, когда ему снова придется погрузиться в серую пустоту. Он нервно покрутил на пальце кольцо. Малшаш, судя по всему, не сомневался в способностях юного авгура, но Разлом потребует от него всех сил.

Давьян тряхнул головой, отогнав лишние мысли, и, приблизившись к выбранному дереву, приложил ладонь к сухой шершавой коре. И закрыл глаза.

Теперь он ощутил суть – пульсирующую дрожь в стволе. Юноша осторожно облек ее плевой. Не той, которую использовал обычно – та бы моментально затопила и погасила суть. Он же превратил плеву в оболочку и… уплотнил ее, за неимением лучшего слова. Отчасти он действовал по подсказке Малшаша, отчасти – повинуясь природному чувству. И посредством новой формы плевы он потянул суть в свое тело.

Сперва ничего не изменилось. Затем к нему медленно потек ручеек тусклого света: в ладонь, в руку, в грудь. Мальчик ощутил, как вливаются в него тепло и жизнь – острое, прекрасное чувство. Открыв глаза, Давьян увидел, что ладонь его истекает светом.

Развернувшись, он швырнул суть в ближайшую стену. Бросок не произвел желанного действия. Стена, вместо того чтобы рассыпаться на куски, поглотила энергию. Ну конечно, Малшаш только что объяснял, что весь город – гигантский проводник сути. Надо было попробовать что-то другое.

Тело еще гудело, и Давьян шагнул от дерева, завороженно уставившись на него. Листья, недавно ярко-зеленые, сморщились и почернели. Да и ствол, и ветви как будто сохли не один год. Он тихонько постучал по сохлому стволу – и отскочил, когда все дерево рассыпалось черной пылью. Яростно откашливаясь, Давьян гнал вкус мертвой древесины изо рта и легких.

– Что это было? – спросил он.

– Ты отнял у дерева жизненную силу, – отозвался Малшаш, не сводя глаз с того места, где прежде стоял дуб. Теперь на мостовой лежала кучка пепла. Наставник с тревогой покачал головой.

– Отобрал всю, Давьян.

Давьяну наконец удалось прочистить глотку.

– Это хорошо?

– Как посмотреть, я бы сказал, – Малшаш, похоже, сам сомневался в ответе. – Это безусловно… необычно. Я видел, как такое проделывают, но только при великой нужде, с огромным напряжением. И тогда в этом точно не было ничего хорошего. – У него дернулось лицо. – Одним словом, урок, как видно, вполне усвоен. Вне Дейланниса ты наверняка сможешь по мере надобности извлекать большие порции сути.

– Значит, точно хорошо, – ухмыльнулся Давьян. Малшаш ответил предостерегающим жестом.

– С этой способностью надо быть очень, очень осторожным, Давьян, – мягко предупредил он. – То, что ты сделал с деревом, легко можешь проделать и с людьми. Случайно, если не остережешься.

Снова взглянув на кучку праха, Давьян побледнел.

– Их это убьет? Малшаш кивнул.

– Твое тело и прежде, чтобы выжить, тянуло из всего, что подвернется; полагаю, потому тебе и удалось забрать так много. Если ты так же высушишь человека… Ну, для человека суть – это жизненная сила. Отбери ее целиком – и последствия ты сам можешь представить.

– Я буду осторожен, – кивнув, отвечал Давьян. И опасливо покосился на Малшаша. – А в остальном?..

– Остальное, – рассмеялся Малшаш, – весьма впечатляет. Твоя молния в другом месте разнесла бы стену на части.

– Вышло не так зрелищно, как я рассчитывал, – признался Давьян. – Если бы только не…

Он осекся и замычал от боли под ложечкой, от слабости, охватившей все члены. И со стоном рухнул наземь, схватившись за живот. Там было… пусто. Пусто до боли. Как он голоден!

Малшаш бросился к ученику, упал на колени. Молча вытащил из кармана яблоко. Давьян схватил его и вгрызся в мякоть, сожрал в один миг; пища уняла боль, и вскоре ему удалось подняться на ноги.