– Фрейм! Я сейчас слона съем! У тебя есть слон? – закричала я, врываясь на кухню.

Он не ответил, потому что сидел на полу. Все пространство вокруг устилали исписанные листы.

Он поднял голову. Похоже, в отличие от меня, он сегодня так и не ложился. Лишь натянул старые джинсы и футболку, а вот обувь забыл.

– Фрейм? – повторила я.

На миг кольнуло страхом. Что, если сейчас он посмотрит на меня, и увижу в серых глазах пустоту? Или даже сожаление? Или…

Он поднял голову. И отшвырнув листы, вскочил. Сгреб меня одним движением и поцеловал. Сильно и чувственно.

– Эй, я же только проснулась, – попыталась отбиться я, но он лишь рассмеялся. Потом посмотрел мне в глаза. Чуть уставший, сонный, взъерошенный. И сияющий, как начищенный золотой рогатый.

– Я так люблю тебя, Рид. Так сильно тебя люблю. И я кое-что придумал. Пока ты спала. Новый алгоритм.

– Новый? – Я подавилась вздохом.

– Новый. И в нем больше не нужны старые составляющие, Рид, – чмокнул он кончик моего носа.

Он вдруг что-то сделал, повел руками, и я ощутила, как удлинились мои волосы. Вишневые волны легли на плечи. Наверное, мои глаза стали величиной с блюдца, потому что Лино рассмеялся.

– Тебе нравится? Можно вернуть светлый цвет…

– Не надо. Этот мне подходит больше. Но как?..

– Я понял, как изменять реальность напрямую! Как двигать материю и энергию! Даже без магнитных волн, без звука и света! Даже без жертвы! Как же я раньше не догадался? Это ведь так просто! И можно менять все, что мы пожелаем.

– Пожелаем?

– Мы с тобой. Ты ведь станешь… – Он задумался, пытаясь вспомнить, кем становятся друг другу люди, желающие жить вместе. Но, видимо, так и не подобрал нужного слова, потому что просто сказал: – Ты будешь со мной?

– Да, – ответила я. – Я буду с тобой. Если ты меня сейчас же накормишь!

– Я мог бы…

– О нет! Никаких алгоритмов, формул и твоей непонятной магии! Только старая добрая сковорода, молоко, яйца и щепотка соли, пожалуйста!

– А разве готовка не женская обязанность? – Серые глаза смеялись.

– Так я же в гостях, – села я за стол и постучала ложкой по пустой тарелке.

Он рассмеялся в голос, и я залюбовалась ямочками на его щеках. Просто удивительно, каким обыкновенным он может выглядеть. И даже… милым?

Лино снова чмокнул мой нос, бессовестно изучил ладонями мои округлости, подумал, снова изучил, а потом пошел готовить завтрак.

Вот так и получается, что даже чертовым гениям и невыносимым богам иногда приходится жарить для кого-то самый что ни на есть прозаический омлет!

Одеяло ватное, старое и толстое, на нем удобно лежать и смотреть на звезды. Очертания гор синеют темной рамкой, пахнет весной. И сладким вином, которое пьют двое. Он – темноволосый и серьезный. Она любопытная и смешливая. Оба смущенные, словно видят друг друга впервые. Словно открывают друг друга по-новому. Звезды перемигиваются и посылают на землю воздушные поцелуи своего сияния. Где-то в бархате неба зарождается комета, несущая изменения.

–И что это будет? – спрашивает она.

– Может, история о богах. Или о демонах. – Он пожимает плечами. Его не интересуют определения и ярлыки. Даже добро и зло. Лишь познание. И девушка рядом. – На самом деле, я так и не понял, в чем у них там разница. По мне, так одно и то же. Просто ракурс разный.

Девушка смеется, и парень тоже улыбается, показывая красивые ямочки. С ним это случается нечасто. И на какое-то время она замирает, не в силах отвести взгляд. Они молчат. Звезды шепчутся. Бокал наклоняется в дрогнувшей руке, и сладкое вишневое вино плещется через край.

Вздрогнув, она отводит глаза.

– Или это история о том, что случается после конца света.

– Значит, история о сотворении мира? Правдивая?

– Шутишь? Такие истории не бывают правдивыми.

– Тогда, вранье?

– Ну не совсем. Все зависит от точки зрения, я ведь говорю.

– Ой, ты снова включил умника! – Она хохочет, он смотрит на ее губы, блестящие и вишневые. Улыбается. Кивает.

– Ну ладно. А что боги-то? Они будут добрыми?

– Хм. Добро и зло – слишком человеческие понятия, – снова улыбается он. Колыбель неба баюкает звезды.

– А любовь?

– И она.

– Еще скажи, что это лишь набор гормонов.

Он открывает рот, но не произносит ни звука. Девушка кутается в одеяло.

– Ладно. Пусть боги будут хотя бы справедливыми.

– Иногда это сложнее, чем быть добрым.

– По-моему, ничего сложного!

– Как посмотреть. Понятие справедливости тоже слишком размыто.

– Да просто все. Надо лишь слушать свое сердце.

– Сердца лгут. Они всегда выдают желаемое за истину…

– Даже твое? – Она смотрит насмешливо и легонько трогает его плечо.

– Даже мое…

Он насмешливо хмыкает, но уже не возражает. Все становится неважным. Все, кроме нее. Слова тают на губах. Сердца нашептывают свои волшебные сказки, в которых все сбывается.

Он прислушивается к ощущению тепла от ее пальцев. Жмурится. Тихонько вздыхает.

– Кстати, всегда хотела спросить. Почему ты не выбрал себе тайное имя? Ну, как все мы?

– Не смог придумать.

– Да ладно! Ты – и не смог?

– Они все звучали глупо.

– И какие были варианты?

– Невидимка?

– Так себе.

– Одиночка?

– Фу.

– Придурок-который-не-может-придумать-нормальный-ник?

– Слишком-много-букв.

– Ну прости, твоего любимого Зануду я отверг сразу.

– И?

– Бог?

– Хорошо, что ты оставил Лино.

– Вот именно. Воспоминание заканчивается, Рид.

– А?

– Это всего лишь шарик с Грезой. Но в ней я сделаю то, что не сделал тогда. В реальности.

– И что же это?

Звезды срываются вниз. Мир сходит со своей орбиты. Комета наращивает ледяной хвост и ложится на курс.

– Я тебя поцелую. И никуда не отпущу.

Конец