влечет твоя красота, я жажду тебя…

Е в а (раздраженно). Все еще жаждешь? Словно сигарету? Вынешь из пачки, затянешься разок-другой и через минуту погасишь окурок. Но ты ошибся — на этот раз со мной так не пройдет.

Т а м а ш. Почему ты побледнела? Я тебя обидел?

Е в а. Не удалось.

Т а м а ш. Если я ненароком обидел тебя чем-то, глубоко сожалею.

Е в а. Излишне.

Т а м а ш. Поверь, я вовсе не хотел.

Е в а. Избавь, пожалуйста! И не проси прощения! Звонят. Это, должно быть, Золи.

Т а м а ш. Наконец-то! (Встав, идет налево и останавливается.) Кофе можешь подать хоть сейчас. (Уходит.)

Е в а, не проронив ни слова, выходит.

Спустя несколько мгновений  Т а м а ш  возвращается. С ним  З о л т а н  К е р н э р. Кернэр — инженер, сотрудник Научно-исследовательского института стали. Когда-то он был однокурсником Тамаша, и в то время они дружили. Позже их дружеские отношения разладились. Еву он тоже хорошо знал еще до замужества. Он трусоват, но вместе с тем не прочь идти ва-банк, любопытен, его всегда интересуют чужие раздоры, — словом, он из тех, кто любит ловить рыбку в мутной воде.

К е р н э р (осматривается). У вас ничего не изменилось за это время.

Т а м а ш. А почему что-то должно было измениться? Выпьем? Вот привез из Цегледа{154}. Пить можно, палинка что надо.

К е р н э р. В таком случае налей.

Т а м а ш (наливает две стопки). Будь здоров.

К е р н э р. За твое здоровье.

Стоя чокаются.

(Снова осматривается по сторонам.) Ты один?

Т а м а ш. Присаживайся.

К е р н э р. Благодарю.

Садятся.

Я бы хотел поговорить с тобой наедине.

Т а м а ш. Ева дома. (Предлагает ему сигарету.) Закуришь?

К е р н э р. Я уже полтора года не курю.

Т а м а ш (присвистнув). Вот это да! Полтора года — срок нешуточный. (Закуривает.)

К е р н э р (повторяет). Тамаш, мы должны поговорить наедине.

Т а м а ш. Как тебе будет угодно… Но сначала выпьешь чашечку кофе? А вот и Ева, уже несет.

К е р н э р. Вы очень гостеприимны.

Е в а  приносит на подносе три чашки кофе.

(Вскочив.) Сервус, волшебная красавица!

Е в а. Давно мы тебя не видели, Золи. (Ставит поднос на столик.) Ты нас совсем забыл, неверный друг-приятель.

К е р н э р. Не стану отпираться, виноват, простите. (Ждет, пока хозяйка сядет.)

Е в а. Сколько кусков сахару?

К е р н э р. Благодарю, предпочитаю без сахара.

Е в а. А сигарету?

К е р н э р. Тоже воздержусь.

Т а м а ш. Он уже полтора года как бросил курить. Только что признался.

Е в а. Но что же произошло?

К е р н э р. Просто я оказался трусом. Меня напугали, я и бросил.

Е в а. Печальная история. Расскажи что-нибудь повеселее. Слыхала, прошлым летом ты ездил на машине в Италию.

К е р н э р. Постой, постой! Давным-давно у тебя была собачка. Ее звали Фигуркой. Она еще существует?

Е в а (удивленно). Да, конечно.

К е р н э р. Тогда хорошо. Вот эти гостинцы я привез из Италии. (Достает из кармана две коробочки, передает Еве.)

Е в а. Что это?

К е р н э р (ткнув пальцем в одну из изящных, ярко раскрашенных коробочек). Это собачий корм — рыба, мясо, витамины. Самое лакомое блюдо для собак. Вкусное, как пища богов — амброзия. (Ткнув пальцем в другую коробку.) А это мыло с амброй. Тоже изготовлено для Фигурки. Купай собаку этим душистым мылом.

Е в а. Ты очень мил. Фигурка будет весьма благодарна. (Кладет обе коробочки на столик.)

К е р н э р. Помимо всего прочего в моем багаже, привезенном из Италии, превосходная история со сногсшибательной концовкой. Послушайте… В Риме в одном из универмагов я видел старуху воровку. Она казалась вполне приличной опрятно одетой старушкой, лет семидесяти на вид. Контролер застал ее на месте преступления, в тот момент, когда она засовывала в сумку краденое, и уже собрался было препроводить ее в контору для проверки документов, но тут вмешался в дело благоверный старушонки. Ему тоже было, пожалуй, не менее семидесяти. Это был почтенный, прилично одетый господин, вполне респектабельного вида. Он закатил старушенции такую оплеуху, что детективу, должно быть, стало жаль бедняжку, он только махнул рукой и отошел от них.

Е в а. Ну что ж, дело обернулось довольно благополучно.

К е р н э р. Погодите, это еще цветочки, а ягодки впереди. Отгадайте, что сперла старушка?

Е в а. Шелковые чулки.

К е р н э р. Не то, совсем не то. Красть шелковые чулки — банально.

Т а м а ш. Пудру с губной помадой.

К е р н э р. Тоже неудачно, избитый прием. Придумайте что-нибудь из ряда вон выходящее, экстравагантное. Нечто такое, отчего человеку должно взгрустнуться.

Е в а. Тщеславная семидесятилетняя старушка стащила зеркальце.

К е р н э р. Нет.

Т а м а ш. Купальное трико.

К е р н э р. Фи, какое у тебя извращенное воображение!

Е в а. Погоди минутку, сейчас отгадаю. (Раздумывает.) Пачку лечебного чая, чтоб похудеть.

К е р н э р. Она в ней не нуждалась — и без того была худущей.

Е в а. Пистолет, чтоб прикончить своего благоверного.

К е р н э р. Метко замечено. Но она украла вовсе не пистолет.

Т а м а ш. Лиловый парик.

К е р н э р. Нелепость.

Е в а. Соску с погремушкой.

К е р н э р. Нет.

Т а м а ш. Гвозди для гроба.

Е в а. Скорее, венок из цветов померанца.

К е р н э р. Нет, нет!

Е в а. Бутылку палинки. Джина, виски, рома.

К е р н э р. Не то.

Т а м а ш (теряя терпение). Офицерский крест французского ордена Почетного легиона.

К е р н э р. Теперь не до шуток, друзья.

Е в а. Что же украла эта несчастная?

К е р н э р (ухмыляясь). Не знаю.

Е в а. (с возмущением). Не знаешь?

К е р н э р. Забыл.

Т а м а ш. Палинка ударила тебе в голову, старина.

Е в а. Ты в самом деле не знаешь? Разыгрывал нас?

К е р н э р (переходя на серьезный тон). Ребята, не сердитесь, но я, ей-богу, забыл. Истинная правда. Там я давился от смеха. И думал: «До чего забавная история! Вот здорово, будет что рассказывать дома друзьям!» Но потом завертелся в калейдоскопе событий, то да се. Попытал счастья в спортивном пари «тото». Видел превосходный стриптиз в ночном клубе «Флорида». Съездил на морской курорт в древнюю Остию и искупался в море. Успел осмотреть даже новые городские кварталы, пил, ел… Мне всегда везло, и я находил удобные стоянки для машины. Время пролетело быстро, и, только вернувшись домой, я спохватился — совершенно вылетело из головы, что же тогда стащила эта старая карга. А ведь это было нечто диковинное! Я надеялся, авось вы угадаете и я вспомню.

Т а м а ш. Ты ничуть не изменился.

К е р н э р. Клянусь, рассказал правдиво, все как было, как на духу.

Е в а. А тебе известно медицинское определение этой патологической аномалии?

К е р н э р. Амнезия — потеря памяти.

Е в а. Ошибаешься, старческое слабоумие. Ну, будь здоров! У меня дела, пожалуй, уже не увидимся. (Уходит.)

К е р н э р (смотрит ей вслед). Евица, как всегда, очаровательна, ни дать ни взять, сказочная принцесса.

Тамаш молча наблюдает за Кернэром.

У тебя все еще «шкода»?

Т а м а ш. Нет, поменял на «симку».

К е р н э р. И как?

Т а м а ш. Терпимо. А у тебя?

К е р н э р. Старый «опель».

Т а м а ш. Ну и как?

К е р н э р. По-прежнему сносный.

Т а м а ш. С кем ты ездил в Италию?

К е р н э р. Да подцепил одну в институте.

Т а м а ш. Ничего бабенка?

К е р н э р. Мне такие нравятся. Мне по