завода, и этот последний успокаивает Кернэра, ученого эксперта, дескать, спи спокойно, старина, все в полном порядке. Между тем ему следовало бы встревожиться — ведь он-то знает, что дело обстоит далеко не благополучно.

Ф а б и а н. То-то и оно.

П о н г р а ц. А ну, послушаем-ка этого Кернэра! (Стенографистке.) Жужика, пригласите его сюда.

С т е н о г р а ф и с т к а  выходит.

Ну, может быть, кто-нибудь из вас хочет крепко выругаться, а? Отведите душу. Говорите, говорите, не стесняйтесь. В протокол не занесут.

Все молчат.

Или вы бережете свое возмущение для протокола? Что ж, не возражаю, можно и так. (Тамашу.) Ты, пожалуй, выйди. Лучше, если тебя здесь не будет. Чуть позже мы тебя вызовем.

Т а м а ш. Как вам угодно. (Уходит.)

Входит  с т е н о г р а ф и с т к а, за ней — К е р н э р. Она садится на свое прежнее место. Кернэр кланяется и неуверенно останавливается.

П о н г р а ц. Спасибо, что пришли. Присядьте, пожалуйста.

Кернэр садится.

В связи с крупными дефектами, обнаруженными на ивандской подвесной дороге, против руководителя монтажной бригады нашего треста Тамаша Шолтэса возбуждено дисциплинарное дело. Вы исследовали поставленный подрядчиком канат и о результатах произведенной вами экспертизы дали письменное заключение. Вы остаетесь при своем мнении?

К е р н э р (заранее подготовив ответ). Я установил, что упомянутые канаты были изготовлены согласно принятым техническим стандартам. Об этом я и написал в своем заключении.

П о н г р а ц. Лаборатория Технологического института транспортного машиностроения впоследствии пришла к иному заключению.

К е р н э р. Мне об этом ничего не известно.

П о н г р а ц. А известно ли вам, что смонтированная канатная дорога две недели спустя вышла из строя?

К е р н э р. Да, я что-то слышал об этом краем уха.

П о н г р а ц. И что вы по этому поводу думаете?

К е р н э р. У меня нет на этот счет каких-либо суждений.

П о н г р а ц. Все же… может быть, есть? Какие-нибудь?

К е р н э р (пожимает плечами). Возможно, была допущена чрезмерная перегрузка линии.

С е д е ч и. Как установлено проверкой, перегрузки не допускались.

К е р н э р (нервозно). Я могу сказать лишь одно — представленные на экспертизу канаты соответствовали техническим нормативам и принятым стандартам.

Ф а б и а н. В отличие от вашего заключения экспертиза Технологического института установила разрывы стальной нити, трещины и другие дефекты.

К е р н э р (все больше нервничая). Быть умным задним числом — проще всего.

П о н г р а ц. Видимо, следовало бы все-таки подвергнуть канаты более тщательной экспертизе?

К е р н э р. Это могли бы сделать и другие.

С е д е ч и. Кто, например?

К е р н э р. В частности, Шолтэс.

С е д е ч и. А почему именно он?

К е р н э р (уже понимает, что может выпутаться только с помощью беззастенчивой лжи). Потому что я предупреждал его об этом.

Все изумленно переглядываются.

П о н г р а ц. Шолтэса? Дело принимает весьма любопытный оборот. Точнее, о чем вы его конкретно предупреждали?

К е р н э р. Чтобы он привлек к экспертизе и физика.

П о н г р а ц. Следовательно, новая экспертиза была произведена после вашего предупреждения?

К е р н э р. Да.

П о н г р а ц. Послушаем, что скажет Тамаш Шолтэс. (Стенографистке.) Жужика, будьте добры, пригласите сюда Шолтэса.

С т е н о г р а ф и с т к а  выходит.

К е р н э р (в замешательстве). Прошу вас… Может, в моем присутствии нет необходимости?

П о н г р а ц. Вы непременно должны быть!

К е р н э р. Кроме уже сказанного, я едва ли могу сообщить что-либо новое.

П о н г р а ц. Вы хотите уйти? Непонятно. Вы сделали весьма важное заявление, и в ваших же собственных интересах знать, что ответит на это Шолтэс.

К е р н э р. Признаться… Я не подумал о том, что встречусь здесь с ним. Сюрприз неприятный.

П о н г р а ц. Раз вы говорили Шолтэсу то, о чем рассказали нам, почему эта встреча для вас столь неприятна?

К е р н э р (увиливая). Потому что… собственно говоря… с некоторых пор мы с ним в натянутых отношениях.

С е д е ч и. Из-за этого дела?

К е р н э р. Нет… по другой причине.

Некоторое время все молчат. Понграц играет карандашом. Фабиан перелистывает бумаги. Седечи что-то чертит на листе.

(Немного помявшись.) Я с готовностью пришел на заседание комиссии в связи с разбором этого дисциплинарного дела. Но, собственно говоря, обязан ли я участвовать в очной ставке, подвергнуться перекрестному допросу? С какой бы точки зрения ни рассматривать данное дело — это еще не судебное разбирательство.

П о н г р а ц (твердо). Действительно — это не судебное разбирательство… И вы можете хоть сейчас уйти… Но мы полагали, что вы, товарищ Кернэр, непременно примете участие в выяснении обстоятельств этого дела. Народному хозяйству нашей страны был причинен миллионный ущерб, и вы в известной мере причастны к этому…

К е р н э р. Разумеется, если вы настаиваете, я останусь. Но позвольте напомнить — канатную дорогу строил не я.

П о н г р а ц. Это нам всем хорошо известно.

Входит  с т е н о г р а ф и с т к а, следом за ней — Т а м а ш.

С т е н о г р а ф и с т к а. Пил кофе в буфете… Еле отыскала. (Садится.)

Тамаш остается стоять. Они с Кернэром не здороваются.

П о н г р а ц. Я пригласил тебя для того, чтобы сразу же выяснить одну важную деталь — товарищ Кернэр сообщил нам, что он обращал твое внимание на дефекты канатов.

Т а м а ш (очень спокойно). Неправда.

К е р н э р (быстро перебивает). В сущности говоря, даже не столько на дефекты… сколько на то, что канаты внушают сомнение и не плохо бы подвергнуть их более тщательному исследованию… там, где для этого имеются соответствующие условия… Например, в Институте физики металлов.

П о н г р а ц (Тамашу). Это верно?

Т а м а ш (не глядя на Кернера, вызывающе категорично). Утверждение насквозь лживое.

К е р н э р (Тамашу). Разве ты не помнишь того разговора по телефону… Погоди-ка, я посмотрю свою записную книжку… (Достает блокнот.)

Т а м а ш (Понграцу, еще более категоричным тоном). Золтан Кернэр не звонил мне ни по этому делу, ни по какому-либо другому поводу… Такого разговора никогда не было, все это неправда! Ложь!

К е р н э р (прерывающимся голосом). Прошу оградить меня от подобных выпадов… взять под защиту… поскольку Тамаш… Тамаш Шолтэс питает ко мне неприязнь, он мой недоброжелатель… Уже много лет он только и ждет удобного случая, чтобы подставить мне ножку.

П о н г р а ц (Тамашу). Это правда?

Т а м а ш. Это тоже неправда.

К е р н э р (нападает коварно, исподтишка). Или ты станешь отрицать, что ненавидишь меня из-за Евы?

Т а м а ш (поворачивается к Кернэру). Что ты сказал?

К е р н э р. Да, из-за Евы!

Т а м а ш (Понграцу). Теперь я прошу оградить меня от оскорбительных выпадов.

П о н г р а ц. Кто такая Ева?

Т а м а ш. Моя жена.

Все ошеломлены.

П о н г р а ц (Кернэру). Какова роль жены товарища Шолтэса в этом деле?

К е р н э р. В сущности, она к нему не имеет никакого отношения. Я всего лишь хотел дать понять…

П о н г р а ц (энергично). Раз она не имеет к этому никакого отношения — нечего ее и впутывать. (Тамашу.) Я прошу ясного ответа — предупреждал ли вас товарищ Кернэр, да или нет?

Т а м а ш. Меня никто ни о чем не предупреждал. Проводя повторную экспертизу, я действовал по собственной инициативе. И не потому, что кондиционность канатов внушала сомнение, — просто я не доверял эксперту.

П о н г р а ц. Почему?

Т а м а ш. Потому что эксперт Кернэр работает по совместительству консультантом того самого завода-подрядчика, который поставил нам канат.