— А вот это хуёво, — добавил Авил. Мариэн вопрошающе на него глянула. Эльф ещё пару секунд оглядывал небо и окрестности, после чего с наигранной усмешкой заключил: — Драконы из-за дыма ошивались преимущественно на земле, так как им тоже надо видеть, куда лететь. А сейчас им будет всё отлично видно. Понимаешь, да? Да! Глаза-то умные. Умные глаза, которые Мариэн в ужасе распахнула настолько широко, насколько это было только возможно. Авил был прав. Очень много драконов взлетит в небо, и ничем хорошим это не кончится.

— Авось додумаются направить уже, наконец, сюда авиацию, — продолжил эльф, озираясь по сторонам. — Хотя какая разница. Всё равно все сдохнем.

— Не говори так… — возразила Мариэн, хотя подобные мысли уже ходят за ней по пятам.

— Правда, красавица. У тебя всё получится. Возвращайся к маршалу. Это приказ!

Что-то внутри больно сжалось. Сердце кольнуло. На глазах чуть было не проступили слёзы. Мариэн не хотела его оставлять здесь, даже несмотря на то, что она знала этого парня буквально несколько часов. Неужели он смирился со своей смертью? Неужели он умрёт? Как и все эти люди под завалами, которым не суждено было выжить. Как и все эти солдаты, разодранные, раздавленные и сожжённые драконами. Они были как два огонька жизни на балу смерти, облачённой в чёрно-красное дымное одеяние. Но теперь останется только она. А может, и её не станет? Прямо сейчас. Всё тело дрожало, по спине пробежал холодок, к горлу подступил тугой комок, а слёзы уже бесконтрольно текли из покрасневших глаз.

За что им это всё?

Почему они? Почему сейчас? Почему лишь только они? Эльфы. Всех эльфов отправили на верную смерть. За что? В чём они провинились? И кто теперь поможет им? Кто спасёт?

Мариэн горько заплакала и упала на колени, уткнувшись лицом в ладони, закрытые перчатками. Они были все в песке, саже и теперь её слезах. Авил с трудом подсел ближе к ней, придерживаясь рукой за бок, старательно сдерживая стоны от боли, положил свою голову эльфийке на плечо и сказал:

— Знаешь, обычно мне ни с кем не хочется быть добреньким. Давай так и останется, и ты не будешь меня сердить, красотка!

— Меня Мариэн зовут.

— Понял вас, товарищ Мариэн! А теперь отправляйтесь на поиски маршала магармии Шарлотты Гриффин! А я тут сам разберусь.

Мариэн, с трудом переступая через себя и перебарывая чувство отчаяния и нежелания оставлять парня тут, кратко кивнула и, прикладывая огромные усилия, поднялась. Её тело ощущало это всё так, будто ей на плечи взвалили что-то невероятно тяжёлое, едва ли подъёмное, а она должна не просто подняться вместе с этим грузом, но и бежать с ним прочь.

Быстрый рывок, не оглядываясь. Она бежала туда, откуда они пришли.

Авил отдал ей вслед честь, уверенно приставив правую руку ко лбу. Боевой огонь не собирался гаснуть в его сердце, а глаза продолжали сверкать уверенностью. Если не в том, что он выживет, так в том, что их миссия будет выполнена. Борясь с ужасной болью во всём теле, эльф поднялся. Понимая, что он уже ничего не теряет, собрав последние силы и волю к победе, Авил, всё же прихрамывая, направился к источнику света. Ослепительное сияние привлекало к себе внимание, как маяк. Дым рассеялся, оголив ужасы разрушений, но Либкнехту не было до них дела.

Из оружия остался только магический браслет. Он с усмешкой подумал о том, что будет биться в последний раз не просто как союзный солдат, а как самый настоящий эльф — мечом. Хоть и не из металла, но всё же.

В руке вспыхнул огонь магии, принявший вид длинного золотого клинка. Ладонь немного жгло рукоятью. Остатки дыма ползли подле ног, а с неба сыпались искорки магии. Авил, преодолевая боль, уверенно пошёл в сторону врага, который оказался не так далеко от них после того, как возник возле девчонки и буквально слился с ней. Во всяком случае, выглядело это так.

Из-за свечения Авил плохо видел очертания врага, но точно понимал, где тот находится. Сияющий феникс стоял на месте и почти не двигался: только подобие волос в виде золотой материи развивались в воздухе плавными волнами. Чего он ждал? Что задумал? Не так важно. Необходимо было ему помешать.

Эльф сжал рукоять меча покрепче и приготовился к рывку. Прощаясь со светом жизни, глядя в свет воплощения смерти тысяч жителей этого острова и солдат, которые уже полегли здесь, Авил едко, хищно скалясь, ухмыльнулся — он смеялся этой самой смерти в лицо.

Авил бросился вперёд так, словно кости в его теле не были сломаны, кожа не испещрена ранами, а мышцы не ныли от полученных ударов — всё это ушло на второй план. Он, точно обезумевшая дикая кошка, со всей ловкостью, силой и быстротой устремился к фениксу, преодолевая все препятствия на своём пути.

Эльф был готов разрубить феникса на части. Его меч с искрами взмыл вверх, со свистом опустился и со вспышкой ударился о руку Меридианы. На мгновение яркий свет ослепил Авила, кожа лица горела так, словно к ней поднесли горящий факел, но эльф не собирался сдаваться. Стиснув зубы, он надавил рукоять, заставляя божество ощутить давление вспыхнувшего ярче меча. Пламя этого огня сжигало Авила, но он не отступал, сражаясь не только с магической сущностью, но и с адской болью.

«КАКОВ ГЛУПЕЦ!», — эхом тысячи голос пронеслись у Авила в голове — с ним говорил Меридиана.

— ЗАВАЛИСЬ, СУКА! — вскричал эльф, поддав огня, какой только мог ему поддаться из того, что буквально парил в воздухе. — ЗА ВЛАСТЬ НАРОДА! ЗА ПАРТИЮ!

«Идиот».

На этом бы могло всё закончиться — как это чувствовал Авил, уже теряя себя в огне, — но феникс Меридианы сказал так, чтобы точно услышали все:

«УЗРИТЕ МОЮ ВЛАСТЬ!».

Белизна застилала всю тьму. Сознание куда-то утекало. Мыслей не было.

Была только жажда убивать.

Яростный рык пронзил округу, точно гром, от которого содрогался воздух. Мир вспыхнул перед глазами. Такой яркий и чёткий. Сотни запахов ударили в нос, начиная с запаха горелой плоти, заканчивая запахами эльфов и драконов, по которым мозг буквально понимал, кто и где находится. Пах и он. Враг. Пах, как жжённый металл и горькая сталь. «Теперь ты один из нас, — транслировал феникс. — Подчинись же мне!»

Тело с трудом слушалось Авила, он словно забыл, как шевелить губами, поэтому с огромным трудом процедил сквозь непривычно тяжёлую пасть:

— С…С…СД…СДОХНИ-И! — его возглас слился с