трудно, ибо их тексты не сохранились. Но в том, что какие-то «соблазнительные» тексты Булгакова распространялись, вряд ли можно сомневаться. Об этом говорят не только «еврейские» и советские источники. По возвращении в Париж Маклаков рассказывал своему коллеге по Русской политической делегации Н. В. Чайковскому, что Врангель просил его при содействии Булгакова помочь воспрепятствовать распространению некоего обращения священников к населению, способного спровоцировать погромы. При первых же словах Маклакова об этом обращении к населению Булгакова сказал: «Я сам его написал». В итоге О. В. Будницкий утвердительно заключает об авторстве С. Н. Булгакова антиеврейской прокламации священников Крыма, появившейся в сентябре 1920 года[1050].

В ноябре 1920 года врангелевский Крым был взят большевиками. Разумеется, сам Булгаков не имел никакой возможности читать в Крыму эмигрантскую прессу, которую в то время в советской России регулярно не читали даже высшие чины власти[1051], равно как и не мог опровергнуть ее сообщений. Биограф Булгакова С. М. Половинкин сообщает: «В это время в еврейской среде прошел слух, что Булгаков приехал устроить еврейский погром. Этот слух был “подтвержден” большевистской печатью, которая писала, что Булгаков написал воззвание духовенства с призывом избивать евреев»[1052]. След советской печати в обсуждении этого вопроса вновь выводит на фактические события. О. В. Будницкий заключает: «По-видимому, авторы советского антирелигиозного журнала каким-то образом получили информацию из Парижа. Говоря о Булгакове как авторе погромной прокламации, анонимный советский публицист ссылался на “очень известного русского дипломата”. Несомненно, им мог быть только В. А. Маклаков»[1053].

Здесь надо уточнить, что – как широко известно исследователям, – никакой сложности для высших советских специальных служб в получении оперативной информации из заграничной печати не было, представительный комплект периодических изданий русской эмиграции также был доступен широкому кругу политического руководства большевиков, а его содержание ретранслировалось в специальных внутрипартийных и внутриведомственных бюллетенях. Интересно также, что в 1920 году в Париже в качестве неофициального представителя большевиков появился экс-министр Временного правительства, меньшевик и масон, бакинский знакомый И. В. Сталина, близкий сотрудник другого члена Политбюро ЦК РКП(б) Л. Б. Каменева и представителя большевиков в Лондоне Л. Б. Красина (в 1894 году он встречался с Булгаковым в крымском имении родителей жены Булгакова Токмаковых в Олеизе) М. И. Скобелев, который близко общался в Париже с Маклаковым, а Сталин в Политбюро непосредственно курировал вопросы большевистского присутствия в заграничной печати.

Следует восстановить специально еврейский контекст событий в Крыму, где традиционно проводил лето Булгаков еще с середины 1890-х годов и где он поселился, вслед за семьей, постоянно в 1918-м, чтобы оценить остроту инкриминируемого Булгакову выступления. Число евреев в Крыму в дореволюционную эпоху было невелико, но интенсивно росло, особенно с началом Первой мировой войны, прямо затронувшей боевыми действиями «черту оседлости»: в 1881–1882 годах – от 2 % в Севастополе до 10 % всего населения Крыма (точным числом) 2709 чел.) в Симферополе, в 1914 году в Крыму было 40–45 тыс. евреев-раввинистов и до 8 тыс. караимов. Первые еврейские погромы прошли в Крыму в 1905 году: Евпатория, Симферополь, Севастополь, Феодосия, Керчь. В 1918-м – по Крыму прокатился классовый «матросский» террор против еврейской и караимской элиты, прекратившийся в 1918–1919 годах при немецкой оккупации и кадетском Втором Крымском правительстве во главе с С. С. Крымом [министр юстиции

B. Д. Набоков, министр внешних сношений М. М. Винавер, Д. С. Пасманик (в 1917–1919 годах – редактор газет «Ялтинский голос» и симферопольской «Таврический голос»)][1054]. При Врангеле в 1920-м бытовой антисемитизм в Крыму носил политический антибольшевистский характер, но, несмотря на это, численность еврейского населения Крыма резко увеличилось (до 100–150 тыс. чел.)[1055] за счет бежавших от большевиков евреев. Исследователь приводит слова Врангеля: «В народных массах действительно замечается обострение ненависти к евреям. Народ не разбирается, кто виноват. Он видит евреев-комиссаров, евреев-коммунистов и не останавливается на том, что это часть еврейского населения, может быть, оторвавшаяся от другой части еврейства, не разделяющего коммунистических учений и отвергающего советскую власть», и продолжает уже о новой власти: «В ноябре 1920 года Крымом окончательно завладевает большевистское правительство. По полуострову прокатывается новая волна погромов, на этот раз проводившихся не столько по этническому, сколько по имущественному признаку. Вновь гибнут не успевшие уехать из Крыма промышленники, интеллигенты, бывшие белогвардейцы и просто непохожие на пролетариат люди. Следует сказать, что евреи были не только среди пострадавших в ходе красного террора, но и, что называется, по ту сторону баррикад. Массовым террором и расстрелами белогвардейцев и “буржуазных элементов” в Крыму заведовали венгерский еврей Бела Кун и Р. С. Землячка-Самойлова (Р С. Залкинд). (в 1920–1921 гг. в Крыму было расстреляно более 40 000[1056] сдавшихся белых). В результате погромов, голода 1921–1922 годов, военных действий, террора и массового отъезда за рубеж, население Крымской Иудеи резко сокращается. По некоторым данным, в 1923 году в Крыму проживало около 40 000 евреев-раввинистов и около 4–5 тысяч крымчаков»[1057].

Историк крымского периода Булгакова С. М. Половинкин так описывает крымский контекст событий: 16 октября 1919 года Булгаков был избран профессором Таврического университета в Симферополе при ректоре Р Гельвиге. 9 декабря 1919 года Г. В. Вернадский писал А. А. Корнилову: «Здесь теперь С. Н. Булгаков, избранный профессором нашего университета по кафедре политической экономии. Ты ведь знаешь, что Булгаков теперь священник. Он служит по воскресеньям и праздникам, очень хорошо говорит проповеди. Вообще замечательно много вносит он в симферопольскую жизнь, как светскую, так и церковную. Деятельное участие он принимает в здешнем религиозно-философском кружке». Ядро кружка составляли: Булгаков, Г. В. Вернадский, П. П. Кудрявцев,

B. А. Тернавцев, И. Четвериков[1058]. 28 сентября 1920 года ректором университета был избран В. И. Вернадский. После занятия Крыма большевиками в ноябре 1920 года Булгаков был изгнан из университета[1059]. Он писал по этому случаю: «Из числа же профессоров университета я был исключен за принятие священства дважды: из Московского – немедленно по рукоположении, из Симферопольского – по занятии его большевиками».

Епископ армии и флота при Врангеле, митрополит Вениамин (Федченков) свидетельствовал в своих воспоминаниях, что Булгакову, бывшему с 1920 года членом Временного высшего церковного управления (ВВЦУ) епархий Юга России, Крымский архиерейский Синод действительно поручил составить «покаянное послание» для богослужений во Владимирском соборе в Севастополе 12–14 сентября 1920 года[1060]. Изучение история участия Булгакова в переустройстве и жизни Русской православной церкви сначала как мирянина, а затем и как духовного лица, обнаруживает, что Булгакову не впервые поручалась выработка церковной позиции по отношению к острым общественным вопросам во вполне специфическом их