Поначалу всё это заставило Джарета насторожиться, в доброжелательность начальства он разучился верить ещё в детстве, а потому пришёл к выводу, что Магистр просто решил поиграться с ним, как кошка играется с мышкой, прежде чем её сожрать. Однако реальность опровергла пессимистичные предположения бессмертного, да и разговор зашёл вовсе не о загонщиках, а о Мартине. Ксантипа сходу принялся жаловаться на то, что мальчик в последнее время сильно изменился, буквально отбился от рук, а потом с невинной улыбкой поинтересовался, что может сказать приставленная к ребёнку нянька о причине столь странного поведения начальничьего сыночка.

Джарет с облегчением выдохнул и принялся убеждать нервного папашу, что с его чадом всё в полном порядке. Однако уже на второй фразе рассказчик запнулся, поскольку сообразил, что это никто иной, как он сам стал причиной подозрительного поведения Мартина. Бессмертный уже давно забил на свой первоначальный план по превращению пацана в заложника, поскольку на горизонте замаячил куда более перспективный вариант, связанный с воскрешением Медины. Однако посеянные им в душе Мартина семена ненависти к его приёмному отцу никуда не делись, они благополучно взошли, расцвели пышным цветом и дали плоды. К счастью, участие в этой диверсии Джарета было скрытным и, главное, недоказуемым, поэтому тот решил занять глухую оборону и пошёл в отказ.

Чем дольше Ксантипа слушал своего верного телохранителя, тем больше его обуревали сомнения в реальности происходящего. Джарет откровенно врал и даже не делал попыток придать своим басням хотя бы налёт правдоподобности, что было невозможно даже теоретически. При работающих установках подчинения бессмертный физически был неспособен к враждебным действиям по отношению к братьям Ордена, что уж говорить про самого Магистра. По идее, этот враль уже с первых слов должен был одуматься и начать каяться в своих грехах, но Джарет, похоже, не испытывал не то что раскаяния, а даже неловкости.

Что ж, это был далеко не первый случай сбоя установок подчинения, время от времени Магистрам случалось сталкиваться с подобными эксцессами, а потому Ксантипа практически мгновенно поставил диагноз своему телохранителю. Он ни на секунду не усомнился, что сбой случился из-за женщины. За сотни лет, прошедшие с запуска проекта бессмертных, Магистрам всё-таки удалось вычислить сей вредоносный фактор, гарантированно рушивший установки. Надо сказать, что это знание досталось им дорогой ценой, пришлось потратить немало времени и жизней подопытных. Только когда в кодекс бессмертных был включён запрет на долгосрочные взаимоотношения с женщинами, потери практически прекратились.

Иномирные существа, коими были Магистры, просто по самой своей природе не могли предвидеть опасность в области взаимоотношений мужчин и женщин, поскольку в их родном мире даже само понятие пола отсутствовало, впрочем, как и понятие о родственных связях. Откуда им было знать, что забота о близких и любимых людях может с успехом конкурировать в сознании бессмертных с заложенной установками подчинения преданностью Ордену, позволяя удовлетворить их естественную потребность в бескорыстном служении. Но оказалось, что бессмертные тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Даже под страхом смерти они не готовы были отказаться от своей человеческой природы, и только когда кодекс поставил под удар не только их самих, но и их близких, желающих рискнуть резко поубавилось.

Увы, совсем избавиться от этого любовного морока было невозможно, время от времени кто-то из бессмертных всё-таки срывался. Если опасность срыва удавалось засечь вовремя, то привести в чувство отступника не составляло особого труда, но такие случаи счастливого излечения были очень редкими, для большинства бессмертных отступничество всё-таки заканчивалось смертью. Впрочем, даже при самом благоприятном варианте развития событий не обходилось без тяжёлых душевных травм, так как применяемые методы лечения носили настолько радикальный характер, что многие выжившие пациенты, наверное, предпочли бы эвтаназию.

Ксантипе были хорошо известны как симптомы болезни, так и методы лечения. Состояние своего телохранителя он расценил как тяжёлое, но не безнадёжное, и поэтому принял решение попытаться вернуть Джарета на путь истинный. Для начала требовалось отнять у пациента надежду избежать хирургического скальпеля, а затем уже избавиться от вредоносного фактора, который нивелировал действие его установок подчинения, иначе говоря, от дамы сердца этого безмозглого бунтаря. Вычислить кандидатку на сие почётное звание было проще простого, поскольку в окружении Джарета практически не было женщин, и Ксантипа без малейшего сомнения остановил свой выбор на Кире.

Сложность предстоящего курса лечения заключалась вовсе не в том, чтобы тупо убить приглянувшуюся бессмертному женщину, нужно было сделать так, чтобы она сама порвала со своим кавалером. Только так можно было добиться требуемого результата. Впрочем, Ксантипа даже не сомневался, что ему удастся найти убедительные аргументы, чтобы заставить Киру сыграть этот этюд в четыре руки, а скорей всего, и заставлять не придётся. В отличие от Джарета, который не сомневался в собственной неотразимости, Магистру со стороны было виднее, и он оценивал шансы этого неуклюжего кавалера как довольно низкие. Устало вздохнув, доктор приступил к курсу лечения.

– Думаешь, что можешь мне врать, бессмертный? – проникновенно спросил Магистр, заранее предвкушая забавное представление.

Столь резкий переход от дружеской беседы к угрозам застал Джарета врасплох. В первый момент его накрыло чувство обречённости. Как он и предполагал, весь предыдущий разговор был просто спектаклем, а вот теперь Магистр перешёл к настоящей цели вызова. Однако буквально через секунду до Джарета дошло, что случилось нечто невероятное. Он действительно врал Магистру и при этом не испытывал раскаяния, а это означало, что его установки не сработали. Разбираться сейчас, на грани ареста, с причиной сбоя было не лучшее время, вместо этого следовало грамотно воспользоваться столь неожиданным подарком судьбы и попытаться унести ноги из орденской ставки, пока его ещё не отправили в пыточный подвал.

– Похоже, у Вас больше нет надо мной власти,– Джарет нахально осклабился,– какая досада.

– И что же ты собираешься делать, мой мальчик? – Ксантипа вальяжно откинулся в кресле, смакуя предстоящую сцену укрощения строптивца.

– Я сейчас выйду из этого кабинета,– Джарет уверенно положил ладонь на рукоятку пистолета и поднялся,– и если Вы не хотите усеять мой путь трупами, то не станете меня удерживать.

– Ну надо же, какая страстность,– искренне восхитился Ксантипа,– я и не подозревал, что ты так умеешь,– следующая фраза, больше похожая на музыку, слетела с его языка столь естественно, словно была просто продолжением предыдущей реплики.

Это были слова странного, незнакомого языка, и Джарет, естественно, не понял ни одного из них, но отчего-то в целом смысл фразы был ему ясен, это был приказ не двигаться. Бессмертный глумливо ухмыльнулся, заранее наслаждаясь испугом Магистра, когда тот увидит, как его вроде бы покорный раб просто повернётся и выйдет из кабинета. Увы, попытка пошевелиться закончилась для бессмертного полным фиаско, бедняга не смог двинуть даже мизинцем. Пока Джарет отчаянно боролся с наведённым параличом, ещё одна гортанная фраза поставила его на колени, хотя он и сопротивлялся изо всех сил.