стар» обычно составлял 9400 экземпляров. В среду и четверг тираж составил 12 000 и 14 200 экземпляров соответственно, а в пятницу он достиг рекордной цифры – 17 600 экземпляров.

В отеле «Фаулер» газетные репортеры в качестве гостей останавливались нечасто, фотографы – еще реже. Даже когда в округ приезжал какой-нибудь видный политик, мир узнавал о его ежедневной деятельности исключительно благодаря усилиям местных журналистов. Но в пятницу днем журнал регистрации мог похвастаться одиннадцатью записями новых постояльцев из Спокана, Денвера, городов Тихоокеанского побережья и населенных пунктов, расположенных между ними.

Губернатор штата Вайоминг Мэттьюс был человеком демократичным. Обычно для входа в его офис в столице штата Шайенне не требовалось ничего, кроме двух ног. Однако в пятницу даже сам губернатор не поехал в свой офис. Он сидел за закрытыми дверьми в клубе «Пирамида» в Коди, о чем знали только те, кто в данный момент находился рядом с ним.

Церковь, в которой служил преподобный Руфус Тоала, по будням обычно открывала свои двери для прихожан, хотя там редко можно было увидеть больше одного-двух верующих. В пятницу они непрерывным потоком шли туда и обратно, переговариваясь шепотом и тыча пальцем в то место, где накануне вечером сидела Клара Бранд, перед тем как застрелить преподобного. И одновременно с этим уже совсем другие люди притормаживали перед домом номер 139 по Вулкан-стрит, показывая на окна гостиной, где Делия Бранд застрелила Руфуса Тоалу буквально через сорок восемь часов после убийства Дэна Джексона, что являлось своеобразным рекордом.

Столь явное противоречие в идентификации личности убийцы было всего лишь одним аспектом яростной полемики, расколовшей округ Парк на два враждебных лагеря.

В своем офисе на верхнем этаже нового Саммис-билдинг на Маунтин-стрит Лем Саммис смотрел, выпятив челюсть, на сидевшего напротив человека, лет на десять моложе хозяина кабинета. Темные внимательные глаза этого человека не выражали ни дружелюбия, ни симпатии, хотя в них не было явной враждебности.

– Нет, Лем, я не собираюсь лебезить. Когда-нибудь ты перережешь мне глотку или я перережу тебе. Но сейчас мы с тобой вдвоем против этих крыс. Бейкеру придется все это свернуть еще до конца дня, или ему конец, и тогда мы возьмемся за Карлсона. Горнорудная промышленность способствовала процветанию Вайоминга, и, видит Бог, она будет держать наш штат на плаву. Возможно, Джексона убила твоя дочь, а возможно, его убил ты сам. Мне, в сущности, наплевать. Я рассчитываю в один прекрасный день тебя подмять, но не таким образом и не с этой бандой. Мэттьюс забился в нору, но я с ним непременно разберусь.

– Олли, я не прошу об одолжении, – холодно заметил Саммис.

– К черту одолжения! Мы оба знаем здешний расклад. Давай сперва закончим с этим делом, а уж потом разберемся между собой. Я возьму на себя Мэттьюса.

– Если найдешь его, передай ему от меня…

– Я не собираюсь никому и ничего от тебя передавать. Я сам им все скажу.

– Иди к черту!

– Только после тебя, Лем.

Олли Невинс покинул кабинет. Саммис немного посидел неподвижно, затем снял трубку телефонного аппарата и что-то произнес. Через секунду дверь открылась, в кабинет вошел начальник полиции Фрэнк Фелан и, с опаской посмотрев на выпяченную челюсть старика Саммиса, сел в кресло.

– Ну что, Фрэнк, они тебя отодвинули?

Фелан мрачно кивнул:

– Вот именно. Хотели отправить моих ребят с постановлением на обыск дома Джексона, а я воспротивился.

– А кто выдал им ордер? Мерриам?

– Да.

– Стало быть, они собираются использовать ордер?

– Да. Посылают пару своих треклятых шестерок.

Нижняя челюсть Саммиса выпятилась еще сильнее.

– Обыскивать дом Эми! Дом дочери Лема Саммиса. Каково? Расскажи, что там произошло до твоего ухода.

Фелан откашлялся и начал рассказ. На часах было около полудня.

Между тем в офисе окружного прокурора все интересное было в самом разгаре. Бейкер сидел за письменным столом в своем кабинете, напротив – стенографистка с блокнотом, шериф Таттл, сунув руки в карманы, стоял у окна, а Клара Бранд сидела в кресле, лицом к Бейкеру. Она казалась собранной и решительной, хотя совершенно измученной; глаза припухли и покраснели, а лежавшие на коленях руки то сжимались, то разжимались.

– Меня не волнует, что вы там нашли и чего не нашли. Я все сказала вам еще вчера вечером, и сказала чистую правду, – заявила она.

Бейкер тоже выглядел не лучшим образом. Глаза у него были налиты кровью, он походил на человека, страдающего от тяжкого похмелья.

– Значит, вы настаиваете на том, что рассказали мне накануне вечером? – спросил он Клару.

– Да.

– И вы надеетесь, я вам поверю? Вы помните, что говорили вчера? Итак, когда миссис Боннер, домоправительница, сказала вам, что не знает, где сейчас преподобный и когда будет, вы попросили разрешения подождать его в церкви, и домоправительница впустила вас туда через заднюю дверь. Пока все сходится. Миссис Боннер это подтверждает. Вы прошли по проходу к той скамье, которую прежде занимала ваша мать, и целый час просидели там неподвижно. После чего внезапно решили вернуться домой и, сообщив об этом миссис Боннер, уехали на своей машине. Вот вкратце то, что вы рассказали.

– Я готова все повторить слово в слово.

– Впрочем, сейчас ваша история звучит менее убедительно, чем вчера. Как я уже говорил, мы не собираемся предъявлять вам обвинение в убийстве Руфуса Тоалы. На сегодняшний день вас ни в чем не обвиняют. Хотя по крайней мере одна деталь в вашем рассказе вызывает очевидные сомнения. Вчера вы заявляли, что не знаете, где находился преподобный Руфус Тоала в момент нападения. Сегодня утром мы выяснили, что это случилось возле церкви, между подъездной дорожкой и задней дверью. Мы нашли место на цветочной клумбе, куда он упал. Там лежала его шляпа, а трава была забрызгана кровью. Очевидно, после возвращения домой преподобный, или загнав машину в гараж, или оставив ее на подъездной дорожке, направился в церковь для обязательного вечернего обхода. Именно у задней двери, которая осталась открытой, его и подстрелили. Вы сидели в абсолютной тишине. И вы утверждаете, что не услышали выстрела?

– Да, утверждаю. И объяснила почему. Если стреляли именно там, где вы говорите.

– Да, именно там. По вашим словам, вы сидели, погрузившись в свои мысли. Честно говоря, я вам не верю. Как можно было не услышать выстрела, прозвучавшего совсем рядом? Ведь стрелявший, скорее всего, находился между стеной церкви и цветочной клумбой, поскольку пуля попала преподобному в грудь и, пробив легкое, застряла в позвоночнике. Какой бы глубокой ни была ваша задумчивость…

– Повторяю еще раз. Я ничего не слышала. – Клара стиснула руки. –