– Шутишь! Или, может, я сказал неправду?.. Так мы идем?

– Как скажешь.

И двое друзей, кутаясь в плащи, быстро двинулись по городским улицам к особняку герцога де Ла Торре и вскоре уже были на месте.

Отыскав потайную дверь, которую указал ему герцог, Олоне подошел к ней вплотную, вставил ключ в замочную скважину и повернул его – дверь тут же открылась, и молодые люди оказались в приусадебном саду. Тьма кругом стояла кромешная, но ориентироваться на месте она не мешала.

Олоне оставил Питриана сторожить у потайной двери, а сам крадучись двинулся вглубь сада, минуя одну аллею за другой. Через несколько минут он заметил впереди отблески света, еле-еле пробивавшегося сквозь неплотно закрытые ставни в какой-то постройке, очень напоминавшей садовую беседку. Молодой человек подошел к двери беседки и тихонько постучал.

– Входите, – послышался голос герцога.

Дверь мигом отворилась и тут же затворилась – Олоне оказался лицом к лицу с герцогом.

– Я не ждал вас так скоро, – серьезно проговорил герцог, протягивая Олоне руку. – Ведь мы виделись всего-то несколько часов назад. И признаться, я пришел сюда только лишь для очистки совести.

– Скажите лучше, господин герцог, – заметил Олоне, садясь на стул, на который указал ему господин де Ла Торре, – скажите лучше, что вас привели сюда недобрые предчувствия.

– Что ж, быть может, отчасти вы и правы. Не знаю почему, но я весь вечер ощущаю себя как на иголках, и без явной на то причины, без малейшего повода.

– Как видите, причина и повод перед вами, – улыбнувшись, продолжал флибустьер. – Так вот, господин герцог, причину вашей тревоги, которую вы тщетно пытались найти в себе, я вам сейчас открою.

– Именно этого от вас я и жду, дорогой друг. Что ж, послушаем!

– Чтобы ввести вас в курс дела, господин герцог, я вынужден сперва рассказать вам длинную историю, которая может вам наскучить, но это необходимо, иначе вы не до конца поймете причины моего появления.

– Какими бы ни были эти причины, друг мой, позвольте заранее сказать, что я считаю их вполне оправданными, поскольку они доставили мне удовольствие лицезреть вас нынче вечером.

– О, поостерегитесь, господин герцог, думаю, вы льстите мне, но, честное слово, должен вам заметить, сейчас не самое подходящее время для комплиментов: нас ждут дела серьезные, даже очень.

– Будь по-вашему, друг мой, – с неизменной улыбкой ответствовал герцог. – Я уже серьезен… и нем как рыба.

– Я много чего не понимаю, господин герцог, но в конце концов мне придется смириться с вашим настроением. А теперь прошу, выслушайте меня самым внимательным образом.

И Олоне поведал герцогу, ничего не опуская, обо всем, что с ним случилось после того, как он после обеда покинул особняк.

По мере того как флибустьер рассказывал, господин де Ла Торре становился все мрачнее; улыбку с его губ как рукой сняло; лицо обрело выражение крайней озабоченности. Герцог слушал молодого человека не перебивая, потом, когда тот закончил свой рассказ, он уронил голову на грудь и призадумался.

Последовала длительная пауза.

Первым тишину нарушил герцог.

– Вы правы, друг мой, – печально заметил он. – Действительно, то, что вы рассказали, – дело серьезное, и даже весьма. Стало быть, мои враги объявились здесь, чтобы покуситься на мою жизнь. И напасть собираются в горах? Но я не могу понять причин такой ненависти, столь постылого упорства. Ну что ж, тем хуже для них, они вынуждают меня защищаться, и наша борьба с ними будет беспощадной.

– Надеюсь, господин герцог, вы не покинете опрометчиво Веракрус. Это было бы равносильно самому пойти навстречу смерти. Потом, вы не один: с вами госпожа герцогиня и ваша дочь. Так неужели вы хотите, чтобы с ними подло расправились? Нет, повторяю, вы не должны покидать город, ведь здесь вы хотя бы в относительной безопасности. И сколь бы дерзкими ни были ваши враги, они навряд ли отважатся напасть на вас в вашем доме.

– Кто знает, друг мой, на что они способны? Вы молоды и легковерны, вы мало хлебнули горя, чтобы понимать, какие низости таит в себе человеческая натура. Да и нрав испанцев вам неведом. Вообще, мои соотечественники – народ порядочный, даже добродушный. Единственный их недостаток – гордыня, но порой этот свой недостаток им удается облагородить, обратив его в достоинство. Однако когда испанец видит, что ему угрожают, когда сердце его наполняется ненавистью, ее уже ничем не искоренить. Южная натура накаляет все его страсти до последней крайности, и даже смерть врага порой не может утолить жажду мести, испепеляющую его душу. Так что у меня есть все основания опасаться моих врагов, тем более что их ненависть ко мне, напомню, таится еще глубже: эта ненависть сродни родовому проклятию, корни которого сегодня уже не сыскать, ибо слишком глубоко уходят они в прошлое.

– Вот вам, господин герцог, лишний повод остерегаться опрометчивых поступков и держать ухо востро. Если вы недооцениваете собственную жизнь, ваш долг тем не менее не рисковать ею очертя голову, считая для себя подобное безрассудство, впрочем малопонятное, делом чести, и самое главное – не подвергать смертельной опасности ни госпожу герцогиню, ни свою дочь.

– Ваши доводы, друг мой, весьма убедительны: все, что вы говорите, верно и справедливо. Но давайте оставим пока эту тему. Мне нужно хорошенько подумать, прежде чем принять окончательное решение.

– Еще одно слово, господин герцог.

– Говорите, друг мой.

– Позволю вам заметить, что в этом городе вы можете рассчитывать по крайней мере на двух человек, готовых пожертвовать своей жизнью ради вашего спасения. С другой стороны, и оба ваших самых заклятых врага, Онцилла и Босуэлл, уже в Веракрусе; они-то и есть зачинщики затеваемого против вас заговора. И раз они решили напасть на вас по дороге, значит им стало ясно, что сделать это здесь невозможно, поскольку, даже несмотря на недоброе отношение к вам со стороны властей, им, этим самым властям, придется вас охранять, а посему они будут вынуждены арестовать злоумышленников, ежели те попытаются покуситься на вашу жизнь. Так что вам будет только на руку, если вы останетесь у себя во дворце.

– А вы уверены, что не ошиблись, друг мой, и те двое мерзавцев, которых вы помянули, действительно в Веракрусе?

– Господин герцог, я провел с ними целый вечер… одного ранил, другого пригрозил прикончить. Вот и все, что я собирался сообщить вам по этому делу.

– Благодарю вас, и будьте уверены, я самым серьезным образом учту ваши ценные сведения. Впрочем, уже поздно, на улицах небезопасно, так что скорее возвращайтесь в свой трактир, а то, боюсь, как бы с вами чего не приключилось по дороге. И главное, помните: даже не вздумайте показываться здесь днем – это в наших общих интересах.

– Я понимаю всю важность такого предостережения, господин герцог, и целиком его разделяю, но, прежде чем проститься с вами, позвольте кое в чем вам признаться.