– Киргаи? Да, не слишком. Это противоречит их религии.

– Сдается мне, что кое-кто из них все же сообразил, чтотворится что-то неладное, – но они все равно продолжали бежать черезграницу и валились замертво.

– У киргаев не в почете независимое мышление. Ониприучены повиноваться приказам – даже бессмысленным.

Кринг поглядел на мост через Сарну.

– Ты будешь действовать отсюда, друг Вэнион? –спросил он.

– Я поставлю часть войска по ту сторону моста, –ответил Вэнион, – но главные наши силы останутся здесь. Эта река, кажется,отмечает границу между Тамулом и Кинезгой?

– Формально, – пожал плечами доми. – Впрочем,линия стирикского проклятия проходит несколькими милями западнее.

– За эти тысячелетия граница несколько разперемещалась, – пояснила Сефрения.

– Тикуме решил, что мне надо бы с тобой посоветоваться,друг Вэнион, – продолжал Кринг. – Мы не хотим помешать Спархоку,а потому до сих пор не заходили далеко вглубь Кинезги, однако сейчас нам уже неза кем охотиться.

– Насколько вы углублялись в пределы Кинезги? –спросил Вэнион.

– Лиг на шесть-семь, – ответил Кринг. – Наночь мы возвращаемся в Самар, хотя сейчас в этом нет особой необходимости. Недумаю, что Самару по-прежнему угрожает осада.

– И я так не думаю, – согласился Вэнион. – Мытак распылили их силы, что теперь у них вряд ли найдется возможность вплотнуюзаняться Самаром. – Он развернул карту и несколько мгновений, хмурясь,разглядывал ее, затем опустился на колено и расстелил карту на побуревшей отмороза траве. – Встань-ка на этот угол, любовь моя, – обратился он кСефрении. – Мне бы не хотелось сызнова гоняться за ней по всей пустыне.

Кринг удивленно взглянул на него.

– Домашняя шутка, – пояснила Сефрения, наступаямаленькой ножкой на уголок карты. – Вэнион обожает карты, а два дня назадслучайный ветерок превратил его любимицу в воздушный змей.

Вэнион сделал вид, что не расслышал этого.

– Я согласен с тобой, доми, что нам не следует мешатьСпархоку, но, кажется мне, нам бы не мешало возвести вот здесь, в пустыне,укрепленные позиции. Они послужат нам плацдармом, когда придет время двинутьсяна Киргу.

– Я подумал о том же, друг Вэнион.

– Стало быть, будем укрепляться по ту сторонуграницы, – решил Вэнион. – Я передам Бетуане, чтобы она сделала то жесамое.

– И насколько же мы можем продвинуться вглубьКинезги? – спросил Кринг.

Вэнион взглянул на Сефрению.

– Десять лиг, пожалуй? – вопросительно произнесон. – Так мы не будем наступать на пятки Спархоку, но в то же время у насбудет достаточно места для маневра, а у тебя – для этого твоего заклинания.

– Друг Вэнион, – сказал с некоторым сомнениемКринг, – это, конечно, была неплохая мысль – использовать заклинание, новедь так ты намеренно притягиваешь лучшие силы наших врагов к себе – и ледиСефрении. Так ли это тебе нужно? Не хочу оскорбить тебя, но битва с солдатамиКлааля изрядно сократила твое войско.

– Это еще одна причина возвести укрепления,доми, – мрачно ответил Вэнион. – Если случится наихудшее, мне, покрайней мере, будет куда отступать. К тому же я всегда могу рассчитывать на то,что наши друзья с флангов успеют прийти мне на помощь.

– Неплохо сказано, – пробормотала Сефрения.

***

– Стой! – резко бросил Халэд, осадив коня, когдаони были уже милях в пяти от Вигайо.

– В чем дело? – напряженно спросил Берит.

– Здесь скончался кое-кто по прозвищу СтриженыйБарашек, – сказал Халэд. – Думаю, что нам следует остановиться ипочтить память покойного.

Берит вгляделся в могильный холмик у дороги.

– Я его не заметил, – сознался он. – Извини,Халэд.

– Будь внимательнее, мой лорд.

– Кажется, ты это уже говорил. Они спешились и подошлик наспех сооруженной «могиле».

– Умно придумано, – прошептал Берит. Понижатьголос было не так уж и необходимо, но это уже вошло у них в привычку.

– Скорее всего, это идея Телэна, – сказал Халэд,когда они опустились на колени перед холмиком. – Для Спархока это чересчуртонко.

– А разве не надо писать «стриженный»? – спросилБерит, показывая на выцветшую дощечку, на которой было вырезано: «СтриженыйБарашек».

– Это ведь ты у нас образованный, мой лорд. Не трогайэти камешки.

– Какие камешки?

– Желтые. Мы перемешаем их после того, как я их прочту.

– Ты читаешь по камням? Так же, как по поведению чаек?

– Не совсем. Это послание от Спархока. Он и мой отецпридумали этот способ много лет назад. – Халэд изогнулся так, затем этак,прищурился, разглядывая могилу. – Ну разумеется, – сказал он наконец,обреченно вздохнув, поднялся и пошел к изголовью могильного холмика.

– В чем дело?

– Спархок положил камни вверх ногами. Теперь я могу ихпрочесть. – Халэд помолчал, разглядывая желтые камешки, разбросанные, напервый взгляд, в совершенном беспорядке по бурому могильному холмику.

– Молись, Берит, – сказал он наконец. –Вознеси молитву за душу покойного нашего собрата по прозвищу Стриженый Барашек.

– Что ты плетешь, Халэд?

– За нами могут наблюдать. Молись. – Молодойоруженосец взял поводья коней и отвел их на несколько ярдов от едва различимогов песке караванного пути. Там он наклонился, взял обеими руками левую переднююногу Фарэна и внимательно осмотрел копыто.

Фарэн одарил его недружелюбным взглядом.

– Извини, – сказал Халэд злобному жеребцу, –ничего особенного. – И опустил копыто на землю.

– Ладно, Берит, – продолжал он, – говориаминь – и поехали.

– И к чему все это было нужно? – садясь в седло,кисло осведомился Берит.

– Спархок оставил нам записку, – ответил Халэд,одним прыжком вскочив в седло. – По желтым камешкам я прочел, где онаспрятана.

– Где записка? – нетерпеливо спросил Берит.