Бывало, корсаров ослепляла ярость, и они нападали на укрепления. Впрочем, с распространением звездообразных бастионов, называемых на Западе trace italienne, это стало сложнее. За счет оборонительных линий, соединенных под углом, по пиратам стреляли с разных сторон, и те не могли приблизиться. Тем не менее есть немало доказательств и того, как заброшенные средневековые крепости давали им много поживы. Иногда корсары превращали такие цитадели в руины, как это сделал с Меноркой Барбарос[1427]. А порой, располагая сильным флотом, разбойники могли какое-то время продержать крепость как базу, откуда отправляли по округе свои грабительские отряды[1428].

Здесь нелишне напомнить: чектири, даже уступая парусникам в количестве пушек, идеально подходили для нападения на крепости. Со своим малым водоизмещением они сколь угодно близко причаливали к берегу. При этом чектири почти не теряли равновесия, если с них стреляли из пушек, а целиться можно было не только за счет низких палуб, но и за счет того, что пушки размещались на носу под углом 180° относительно киля[1429], а не 90°, как на парусниках. Благодаря маневренности гребные чектири могли подойти в «мертвую зону», где пушкам форта не удавалось их достать, и разрушить крепостные стены ядрами. А парусникам не удавалось ни приблизиться к цели без риска сесть на мель, ни стрелять по ней с одного места – распущенные паруса не позволяли остановиться[1430].

Отметим, что корсары часто попадали в западню. Прибережная деревня Вильяхойоса, расположенная в 30 километрах на северо-восток от Аликанте, предстает перед нами почти как средиземноморская Эрки. Она доставит немало трудностей пиратам. В 1534 году там поймали фыркату с тринадцатью банками, а в 1546-м свели на нет высадку шести корсарских кальетэ в Кабо-Негро (Рес-уль-Эсвед). На следующий год в руки врагов угодит Ильяс-реис (Leliz) и его кальетэ с восемнадцатью банками, потом – Омер со своим чектири (14 скамей), и Арпат-реис, возглавлявший кальетэ с девятнадцатью банками. К сожалению, Вильяхойоса не устоит перед более крупными нападениями. 29 июля 1538 года Салих-реис возьмет ее крепость в осаду на двадцати семи кальетэ и фустах; наместник ретируется из форта, а гази, разграбив поселение, разрушат и все укрепления. В этой жизни нет места Астериксам![1431]

Впрочем, когда люди сражались за жизнь и имущество, они могли причинить немало бед даже самым знаменитым пиратам. Примеров много: это и сардинцы, 22 июля 1550 года отбившие атаку Тургуда (400 погибших)[1432], и сто пятьдесят жителей Требисачче, которые в 1576 году не только нанесли поражение двум тысячам корсаров, но и заставили двести из них вкусить шербет шахида[1433]. В июне 1629 года, когда корсары, напавшие на Агрополи, сумели войти в город через окно, которое открыл в городской стене какой-то дурак по имени Дидако Пандулло, люди укрылись во внутренней крепости и отбивались, пока не подоспела помощь извне[1434].

Плохую шутку могла сыграть и самонадеянность. В 1549 году Тургуд, разграбив во главе флота из сорока кальетэ калабрийский город Пальми, бросил якорь на берегах Санта-Элиа, чтобы пополнить запасы воды и древесины. Но едва он позволил своим людям, уставшим от жары, отдохнуть у какого-то источника, как все и началось. Как только расслабленные корсары сладко уснули в тени олив, пальмийцы моментально напали, желая отомстить за вчерашнее разграбление. Немногим корсарам удалось спастись; среди них оказался и Тургуд, но лишь благодаря другому пирату, который, застряв на какой-то скале, громко назвал себя именем реиса, чтобы напугать врагов. Впрочем, какой бы ужас ни наводило имя неистового капитана, похоже, этого не хватило, чтобы спасти хитрого пирата. Неудивительно, что голову лже-Тургуда днями напролет носили по улицам Пальми, а то, что скала, на которой наш корсар отдал душу Богу, до сих пор называется «Тургудовой» (Pietra del Drago, «камень Дракона»), вероятно, свидетельствует лишь о том, насколько селяне не могли смириться с реальностью[1435].

Еще одно событие относится к 1636 году. Грабя села в округе Палермо, корсары были поражены, внезапно увидев вооруженных горожан, устроивших религиозное шествие в Санта-Розалии. Все, кому удалось сбежать, взобрались на галеры, однако почти все те, кто допьяна напился в винных погребах, оказались в крепких путах[1436]. В августе 1605 года сицилийско-мальтийский флот из десяти галер, напав на Хаммамет (Магометта), что в 50 километрах от Туниса, вначале не обнаружил в здешнем порту ни души. 1400 солдат бросились грабить город, когда народ сбежал в горы, но внезапно явились 80-100 арабских всадников и нанесли налетчикам жестокое поражение. Собственно, всадники даже не собирались нападать на рыцарей, а прискакали просто понаблюдать, но заметив, что лагерь беззащитен, перешли в атаку. Тогда увлекшиеся грабежом христиане, в панике бросая и оружие, и добычу, попытаются убежать на галерах; едва же они выйдут в открытое море, оставшись без шлюпок, как им придется решать: пребывать ли и дальше в царстве Посейдона – или стать поживой для меча. Из них спасется лишь 200 человек[1437].

Впрочем, не надо принимать корсаров за бездарных грабителей, впадающих в панику при первых же трудностях. Происшедшее в 1645 году в Катандзаро – наглядный пример того, как пираты, попав в беду, действовали разумно и слаженно. Население Катандзаро, заблаговременно узнав об их нападении, сбежало в горы, как и за год до этого. По крайней мере жителям удалось остаться на свободе и спасти пусть и не дома, но ценные вещи. Только-только корсары занялись разграблением близлежащих сел Монтауро и Гаспарина, на помощь жертвам подоспел сам губернатор (preside) с четырьмя сотнями всадников. Впрочем, пираты оказались крепким орешком. Спускаясь вниз от разграбленного Сталетти, они заметили приближающихся конников и решили подождать их в засаде, которую устроили в оливковой роще. В этот момент галеры, прикрывавшие их, начали стрелять из пушек. И пока губернатор намеревался продолжить спуск, его опытный помощник сразу же понял, насколько опасно продвигаться под обстрелом и обратил внимание на то, что противник мог притаиться в роще. Губернатор приказал командиру отряда провести разведку, и христиане, увидев укрывшихся корсаров, оказались в непростой ситуации. Они не могли напасть на пиратов, опасаясь огня из орудий, – но и не напасть они тоже не могли. Тогда губернатор, решив, что гази захотят отправиться в Сквиллаче, направил солдат туда. Впрочем, если учесть приоритеты пиратов, то совершенно ясно, что они не продолжали бы разбоя, рискуя утратить то, что уже награбили. Неужели губернатор этого не предвидел? А может, наш рассказ намекает на иные мотивы отступления? Ответ неведом. Мы знаем лишь то, что корсарам удалось возвратиться на галеры с минимальными потерями. Из трех тысяч человек всего семеро не могло взойти на корабли, да и то лишь потому, что пытались затянуть туда захваченных вьючных животных[1438].