— Просто хочу, чтобы это сказали вы, Василий Петрович.

— Чтобы оспорить?

— Ну да, я обожаю спорить.

Василий Петрович двинул плечами:

— Но если станет доступно… э-э… чтение мыслей, тоотпадут возможности спора ради спора, из-за амбиций, нежелания уступить илипризнать чужую правоту. Жизнь потеряет некоторые краски!

— Некоторые?

Василий Петрович ответить не успел, Роман сказал язвительно:

— Смотря для кого. Для любителей засорять форумы флудомбесконечных споров… грядет кошмар! Увидеть собственную ничтожность… нет,увидеть, что другие видят их насквозь…

— А их масса, — подытожил Гулько.

— Что будет с ними?

Роман двинул плечами:

— А нам не плевать на эту биомассу? Мы уйдем дальше. Снами уйдут те, кто… скажем так, чист. И может раскрыть мысли другим. А взаменвоспользоваться знаниями и умениями тех, кто открывается навстречу. Так выпьемже за следующий шаг!

Они потянулись ко мне с бокалами в руках. Я улыбался ичокался краем фужера, но под мелодичный звон сжимается в страхе мелкая душонка:как, все раскроется?

Василий Петрович заговорил лениво и с чуточку брезгливойминой на породистом лице бородатого патриарха:

— Да что за бред насчет чтения мыслей?.. Каждый,понимаете, каждый волен приоткрывать только то, что захочет сам. Никто-никто,даже всемогущие правительственные структуры не в состоянии вломиться вам подчереп и посмотреть, что вы на самом деле думаете о власти или кому служите насамом деле!.. У всех полная неприкосновенность частной жизни!

Роман слушал заинтересованно, я ощутил толчок в бок с другойстороны, Гулько шепнул:

— А что он не говорит о самом главном?

— Коров ведут на бойню под успокаивающую музыку, —ответил за меня Тимур тихо.

Роман буркнул тихонько:

— Он все сказал верно. Каждый волен открываться сам. Новот я, как и любой, буду испытывать недоверие к человеку, который скрываетслишком многое.

Тимур добавил:

— Такие вообще не смогут подниматься по служебнойлесенке.

В кабинет входили по одному — по двое директора, главныеменеджеры, руководители верхнего звена. В основном те, кого я набрал в процессеработы еще над «Виртуальной Москвой», когда еще не стала «Виртуальным миром». Ине потому даже, что лучшие, я по атавистической привычке, как и все мы, большедоверяю тем, кого знаю. Врут все, но старички то ли врут меньше, то ли ужезнаю, когда и где соврут, так что…. Словом, они директора, и сейчас я словнозаново рассматривал их, не так уж и постаревших, за пятнадцать лет не так ужмного морщин, но уже располневших, солидных, со сдержанными движениями людей свесом.

Пришла Алёна и сразу села там же, возле двери. ВасилийПетрович поднялся и наполнил ей бокал. Алёна с улыбкой поблагодарила егокивком, Василий Петрович по своей консервативности никак не может привыкнуть кравноправию полов и все еще распахивает перед дамами двери, уступает место,подает шубу и даже в особых случаях целует им руки.

— По служебной лестнице? — повторил Романзадумчиво. — Гм… самая высокая служебная лестница в политике.

Тимур подвигал складками на лбу, кивнул:

— Вообще-то в яблочко. В принципе первым надо было бывставить такой чип политикам. Но именно они воспротивятся больше всех.

Скопа, он пришел в числе последних, но сразу же уловил о чемспор, сказал уверенно:

— А не впускать в политику тех, кто без чипа!.. Если домыслей слесаря нам нет дела, то президент должен быть для всех как стеклышко.

Тимур, как вечный сверхрадикал, сказал горячо:

— Вы чего? О политиках говорите, как о людях! Да этосамые лживые, подлые и грязные твари на свете!.. Они никогда-никогда несогласятся ни на какие чипы. Вся политика — это ложь, и если их мыслиоткроются, то… какая может быть политика?

Роман сходил к столу и вернулся с огромным куском торта наблюдце. Василий Петрович налил ему кофе, Роман кивнул, наблюдая за коричневойструйкой, и, не отрывая от нее взгляда, заговорил медленно:

— Мы об этом стараемся не говорить, но я чувствую, чтовсе настроены за то, чтобы политиков в сингулярность не брать. Я угадал? Как иалкашей, наркоманов, футбольных фанатов и прочий человеческий мусор.

Василий Петрович поправил с иронической улыбкой:

— Вообще-то мы стараемся не говорить и даже не думать,кого брать, а кого нет. Интеллигенты сраные, что с нас взять. У нас уже вподкорке это равенство и братство, хотя ну никак не соглашусь на равенство итем более братство с пропившимся алкашом, что валяется в канаве! Однако молчим.О некоторых вещах говорить не принято. Даже думать нехорошо, но думы нет-нет даи вылезут как бы сами по себе. Их контролировать труднее, а вот помалкивать онекоторых вещах удается легче. А мы все тактичныя и деликатныя, вот ипомалкиваем о спорных вопросах. Никому не хочется, чтобы дураки тыкали грязнымипальцами и орали обрадованно: хвашысты! Щас наши черепа мерить будут!

— Вот-вот, — сказал Гулько со вздохом. —Хвашисты. Сколько времени прошло с тех пор, а ярлыки живы. Но для нынешнегопоколения что хвашисты, что гунны — из одной эпохи.

Роман зябко передернул плечами:

— Не знаю, как вы насчет грядущего чипа, но мнестрашно. И я… не решусь ставить себе. Как только подумаю, сколько таких, что сдружелюбной и открытой улыбкой, глядя на коллегу, говорят ему, какой он хорошийчеловек, а сами думают: чурка сраная, понаехало вас, черножопых, всех бы зашиворот да пинками в зад обратно в ваш Чуркистан…

Тимур хмыкнул:

— У нас еще что! Это в США начнется!..Политкорректность — маска из бумаги, а под нею ненависть к черномазымнегритосам, к косоглазым китаезам, ко всей швали, что прет из ЛатинскойАмерики… А все чернокожие, латиносы и узкоглазые, в свою очередь, ненавидятбелых… К тому же кипит и бурлит тайная ненависть мусульман, их в Штатах ужедвадцать миллионов… Эх, я бы сперва ввел чипы в Америке!

Роман сказал мрачно:

— Боюсь, так и случится.

— Боишься?

— Рухнут США, — пробурчал он, — рухнут инадежды на сингулярность. По крайней мере, в обозримом будущем.

Скопа аккуратно доскреб серебряной ложечкой остатки крема сблюдца, вздохнул и с надеждой посмотрел на стол, где на торте срезали тольковерхушку.

— Сингулярность будет, — возразил он, — ужеопубликованы семь основных примет:

1. Вы рефинансируете ипотечный кредит в тридцать второйраз.

2. ГМ репки формирует биотехкомпанию и секвенируетсобственный геном.