—Да, да, не моргайте, дорогуша. Вы самым бессовестным образом перепугали всех своих родных и вдобавок нашу молодую медсестру, у нее всего-навсего третье дежурство, а вы прямо-таки решились помирать, ни на что не глядя...

Поскольку я пристыженно моргала в дальний угол и не отвечала, старичок продолжил:

— Вы мне, дорогуша, лично покайтесь — вы что, с комбайном столкнулись?

Доктор смотрел на меня с большим любопытством. Я вздохнула и скромно сказала:

— Нет... С рукой... кажется...

—Ага, — согласился доктор, — а рука чья?

Я изобразила удивление, а доктор пояснил:

— У меня внучка кино смотрит, там все один обалдуй в шляпе бегает. В перчатке такой, с ножиками. У вашего такая же рука была?

Застенчиво пожав плечами, я пощупала свой бок и обнаружила на нем повязку. «Значит, не приснилось».

— Очень уж, дорогуша, — сказал доктор, — ваш супруг волнуется. Два дня не спал совсем.

Я окаменела. Мой супруг?

— А где он? — спросила я и густо покраснела.

— Да в коридоре, где ж еще! Замучили, прямо скажу, дорогуша, ваши родственники. И откуда у вас их столько? И очень они у вас настойчивые. Особенно старшая сестра. Еле, знаете ли, отбился. Слава богу, ничего серьезного у вас нет. Деньков через пять побежите домой. А то родственники ваши меня в могилу раньше времени сведут.

Доктор закряхтел, видно, вспоминая мою буйную старшую сестру. А я засмеялась, представляя, как Ленка таранит бюстом бедного старца.

— Ну-с, давайте поглядим на вас, дорогуша. Заговорился

я, старый хрыч, с красивой женщиной, совсем совесть потерял.

Он озорно подмигнул мне и так ловко задрал мою рубашку, что я опять покраснела.

— Хорошо, отдыхайте. До свадьбы все заживет!

Доктор поднялся, а я потянулась ему вслед:

— Доктор, пожалуйста... Можно мне с родственниками повидаться?

Он тотчас согласился:

— Да уж, конечно, можно, дорогуша. Они ведь все равно меня в дверях снесут, стоит только в коридоре показаться...

Через пару секунд в дверь одновременно просунулись две счастливые физиономии.

— Алька! — в два голоса заорали дорогие подруги и кинулись к моей кровати.

Они налетели на меня, как тайфун, мне даже захотелось чуток откатить кровать назад, чтобы они ее не снесли. Однако, подруги проявили понимание, затормозив в трех сантиметрах, и мы, заревев в три голоса, принялись одновременно доказывать друг другу, кто из нас больше переволновался за последний месяц. Поскольку голос у Ленки был гораздо громче, чем у нас с Юлькой, как-то само собой получалось, что больше всех волновалась она.

Через десять минут я знала все. Как в аэропорту Юльке выбили передний зуб, а Антуан отвез ее в больницу, где вдобавок обнаружилось, что у нее сотрясение мозга. По счастью, легкое. Тут Юлька кокетливо закатила глазки и вздохнула:

— А из больницы Антуан отвез меня к себе домой... И так трогательно за мной ухаживал! Мне же приходилось лежать!

— То-то я смотрю, у тебя бока округлились...

—Это у тебя округлились... Честно сказать, Алька, я тебе безумно благодарна!

— А мне? — встряла Ленка. — Это же я все организовала!

Я добавила:

— Не забудь сказать, что заранее все это запланировала!

Девчонки рассмеялись.

— Так вы, мадемуазель, проживаете теперь у Антуана? — догадалась вдруг я. — Поэтому квартира была пустая! А я-то голову ломала!

Сияющая Юлька растянула рот до ушей и скромно потупилась.

— По-моему, — хихикнула я, — это называется роман!

Подружка кивнула, и они с Ленкой обменялись многозначительными взглядами.

— Ты, дорогая, похоже, тоже времени зря не теряла! Да не вертись ты, здесь он, здесь. Доктор сразу всех не впустил.

—Знаешь, — сказала Ленка, — здесь еще кое-кто с тобой повидаться жаждет.

— Догадываюсь, — кивнула я, — Остапов, что ли?

Девчонки удивились:

— А как ты догадалась?

— Последнее время я умная стала, ужас! Кликните его на пару минут.

Ленка выглянула в коридор. В палате показался Остапов. Придерживая сползающий с плеч халат, он сурово хмурился, всем своим видом показывая неодобрение.

— Ладно тебе, — примирительно сказала я, — знаю я, знаю!

Подружки деликатно покинули палату, оглядываясь на нас и хихикая.

— Ленка сама дотумкала тебя найти?

— Я бы сказал, мы друг друга искали. Она — после того, как на «жучок» наткнулась, я — после того, как сведения кое-какие дошли... Я тебе о чем говорил, а? — не вытерпел наконец Вадька. — Мы полгода землю носом рыли, а тут — пожалуйста! Сомова Алевтина Георгиевна!

— Я тебе звонила. А твоя секретарша ответила, что ты в командировке!

— А представиться нельзя было?

— Можно. -Только я здорово трусила в тот момент.

— Трусила! Рассказывай! Ребят моих как в сортире сбросила! А? Не стыдно тебе?

— Это на рынке, что ли?

-Ну!

— Так я ж не догадалась сразу, что они твои. На них же не написано. Ты сам их рожи-то видел?

Вадим поджал губы:

— Что ж мне, таблички им было вешать?

Я пожала плечами:

— Не знаю... Ладно, слушай! Зарабатывай очередную звёздочку! То, что ты ищешь, в загородном доме у Сомова Андрея Дмитриевича, первый этаж, кабинет, секретер, бронзовая скульптура, внутри полая... Называется «Летящая».

Супруг утверждал, что она на меня похожа, так что не ошибёшься. Поторопись.

Округлив глаза, он некоторое время на меня таращился!

— Алевтина, ты хорошо понимаешь, что ты делаешь?

Я усмехнулась и кивнула.

— Затыкаю дырку.

-Дырку?

— Угу...

— Это его конец, Алевтина...

— Кстати, посылка в замшевом мешочке с вензелями. Посредник слишком любит дешевые эффекты... Все, Вадька, извини, я устала.

Он торопливо чмокнул меня в щеку и поднялся:

— Ладно, я завтра зайду!

— Конечно, — улыбнулась я, — не мог бы ты позвать...

— Конечно, — улыбнулся Вадька и махнул мне рукой.

Прошло три дня. Лежать перевязанной в кровати мне здорово надоело, но делать было нечего. Доктор Петр Емельянович был строгим и на мои жалкие просьбы разрешить подняться отвечал отказом. И если бы рядом не было моего трижды спасителя, то и не знаю, что бы я делала.