«Ну почему я бессмертна, а он – нет? О боги!»На мгновение ей показалось, что тяжелые ворота памяти раздвинулись – и у нее неосталось никаких вопросов: она знала, кто она, помнила свое прошлое, помнила,что с ней произошло. Все прояснилось. Но в этой комнате было по-прежнему темнои тихо.

– Любовь моя, моя юная любовь, –прошептала она, снова осыпая его поцелуями. Он тут же очнулся и протянул к нейруки:

– Ваше величество…

Она снова почувствовала напряжение его плоти.Ей захотелось, чтобы он опять наполнил ее. Клеопатра улыбнулась самой себе.Конечно жаль, что он не бессмертен, но он еще так молод. Эта мысль утешила ее.

Рамзес какое-то время молча слушал, потомзаговорил:

– Значит, считаете, я должен рассказатьвластям эту сказку. Будто я спорил с ним, зашел следом в музей, увидел, как онвынимает из витрины мумию, но тут меня схватили солдаты.

– Разве вы не лгали во благо Египта,когда были царем? Разве вы не обманывали свой народ, внушая ему, что являетесьживым божеством?

– Но Эллиот, – вмешаласьДжулия, – а вдруг эти преступления окажутся не последними?

– Скорее всего, так и будет, –нетерпеливо сказал Рамзес. – Если я не найду ее.

– Нет никаких свидетельств того, чтоГенри мертв, – заметил Эллиот. – И никто не найдет его тело. Всебудут думать, что Генри по-прежнему бродит по Каиру. Они примут нашу версию.Питфилд уже поверил в эту чепуху, поверят и они. И начнут охотиться не за вами,а за Генри. А Джулия с Алексом смогут спокойно уехать.

– Нет, я ведь уже сказала, –повторила Джулия, – я уговорю Алекса.

– Джулия, я приеду к тебе вЛондон, – пообещал Рамзес. – Лорд Рутерфорд – мудрый человек. Он могбы стать царем или первым советником царя.

Эллиот горько усмехнулся и опрокинул третийбокал крепкого джина.

– Я буду лгать как можно убедительнее.Моя ложь будет настоящей поэмой, – пообещал Рамзес. – Что еще нужнообсудить?

– Значит, решено. В десять ноль-ноль выдолжны позвонить мне. К этому времени у меня уже будет гарантия вашейнеприкосновенности. Вы придете во дворец губернатора и сделаете заявление. Безпаспортов мы никуда не уедем.

– Отлично, – сказал Рамзес. – Яухожу. Пожелайте мне удачи.

– Но где ты будешь искать? –спросила Джулия. – И когда ты собираешься спать?

– Ты забыла, моя красавица? Я не нуждаюсьв отдыхе. Я буду искать ее до десяти утра. Лорд Рутерфорд, если ваш план несработает…

– Сработает. А завтра вечером мы пойдем воперу и потом на бал.

– Что за чушь! – воскликнула Джулия.

– Нет, дитя мое. Сделай это ради меня.Выполни мою последнюю просьбу. Я забочусь о нашей репутации. Я хочу, чтобы всеувидели моего сына с отцом, с друзьями, с Рамсеем, чье доброе имя будет ужевосстановлено. Я хочу, чтобы нас увидели всех вместе. На будущем Алекса недолжно быть темных пятен. Что бы ни ожидало тебя в будущем, не стоит резкообрывать связи с той жизнью, которой ты когда-то жила. Чтобы дверь в эту жизньоставалась открытой, один вечер не такая уж большая цена.

– Ах, лорд Рутерфорд, вы, как всегда,умиляете меня, – сказал Рамзес. – В другом мире, в другие времена и япроизносил перед своим окружением такие же безумные речи. Вот что делают с намидворцы и титулы. Но я слишком задержался здесь. Самир, если хочешь, пойдем сомной. Или я ухожу один.

– Я с вами, сир! – Самир поднялся ицеремонно поклонился Эллиоту. – До утра, милорд.

Рамзес вышел первым, потом Самир. Джулиясидела не шевелясь, потом вдруг вскочила и бросилась вслед за Рамзесом. Онапоймала его в темном лестничном пролете черного хода, и они снова крепкообнялись.

– Пожалуйста, люби меня, ДжулияСтратфорд, – прошептал царь. – Клянусь, я не всегда бываю такимкретином. – Он бережно сжал ее лицо ладонями. – Поезжай в Лондон –там ты будешь в безопасности. Мы увидимся, когда этот кошмар закончится.

Джулия протестующе помотала головой.

– Я не обманываю тебя. Я слишком люблютебя, чтобы лгать. Я рассказал тебе все.

Она смотрела, как Рамзес медленно спускаетсяпо ступеням. Он снова надел головной убор, превращаясь в шейха, и, выходя наулицу, прощально махнул ей рукой.

Джулии не хотелось возвращаться в номер. Онане желала видеть Эллиота.

Теперь она знала, зачем он отправился в этопутешествие. Она и раньше догадывалась, но теперь это стало окончательно ясно.Он даже решился на такую крайность, как преследование. Он пошел в музей заРамзесом.

С другой стороны, что тут удивительного? Ведьон верил, он единственный, кроме Самира, верил в эликсир бессмертия. Тайнаянадежда соблазнила его.

Возвращаясь в номер, она молилась о том, чтобыон понял, какое зло затевается. А когда подумала о человеке – не важно, зломли, жестоком ли, опасном ли, – о человеке, низвергнутом во тьму, изкоторой уже не выбраться, то снова задрожала и заплакала.

Эллиот все еще был там допивая остатки джина,он сидел в огромном кресле, как всегда подтянутый и элегантный – даже водиночестве, даже в темноте.

Когда Джулия вошла, он не взглянул на нее. Онникак не мог собраться с силами и встать. Она закрыла дверь и подошла к нему.

И начала говорить – без обиняков, без намеков.Она просто пересказала то, что говорил ей Рамзес. Она рассказала о пище,которую нельзя есть, о скоте, который нельзя забить, о постоянном чувствеголода; она рассказала об одиночестве, об изоляции от всего человечества Онарасхаживала по комнате взад-вперед и рассуждала как бы сама с собой, не глядяна графа, стараясь не встречаться с ним глазами.

Наконец она замолчала. В комнате стало тихо.