Индрик растянул мордочку вширь, возможно — улыбался:

— Это вода мертвых, но не мертвая вода. Просто… в нашевремя еще не было мира, которым правит Ящер. В природе шел круговорот душ.Сегодня человек, а после смерти — зверь, рыба, птица, а то и дерево. Потомуразумели языки зверей и птиц. А поживши зверем или птахой, можно было сноваворотиться в людскую личину. Это уже после нашего золотого века волхвыпридумали, как высвобождать душу. Ну, огнем ли, чтобы сразу возносилась ввирый, аль закапывали в землю — обязательно распрямленным! — чтобыохраняла родные земли… С той поры душа шла либо в вирый, либо в подземный мир,на земле не оставалась. Родство со зверьем прервалось, а потом забылось вовсе…А у зверей с той поры души нету.

Издали донесся разноголосый шум, негромкие крики. Из темныхнор пещеры начали появляться мохнатые человечки. Одни спускались вниз как белки— вниз головой, другие прыгали, растопырив мохнатые лапы.

Куды окружили пришельцев, говорили с Индриком и Брамой нанезнакомом неврам языке. Мрак толкнул Олега, тот лишь развел руками.

Брама принес большой кувшин, поставил перед неврами. Мракначал принюхиваться, а Таргитай вытянул шею, пытаясь заглянуть в широкое горло,как вдруг Олег схватил кувшин обеими руками. Вид у волхва был потрясенный.

— Так и есть! Видел когда-то осколок, что Боромирхранил от старого времени, думал — ошибся гончар! Вот верхнее небо отделено отсреднего твердью… Видите линию тверди небесной?! А вот неисчислимые запасыводы, что хранятся на верхнем небе. Хляби небесные! Вот среднее небо с нашимсолнцем, луной, звездами… А вот наш мир, по которому мы топаем, охотимся. Все!Больше ничего нет.

Мрак нахмурился, явно борясь с желанием отнять кувшин, а волхвудать по шее.

— Наши волхвы рисуют четыре мира. Добавили подземный.Ну и что? Это умственные вопросы. Надо решать, хорошо наевшись.

— Мрак, ты не понимаешь!

— От дурня слышу.

Он отобрал кувшин, кивнул Таргитаю: мол, мы не такие умные,с недоумением потряс.

— Можно явствовать, — пояснил Индрик. — Этосок земли.

Мрак с сомнением зачерпнул пальцем густую смоловидную массу.Таргитай возбужденно ерзал, поскуливал, отпихивал Олега, что порывалсярассмотреть узор получше.

— Можно, — определил Мрак наконец. — Чеготолько не научишься есть в скитаниях! Боромир бы рехнулся.

Он налил густой жидкости в подставленные ладони Таргитая, асам запрокинул весь кувшин. Мощный кадык заходил вверх-вниз, как пестик вступке Боромира. Густая масса не пахла, казалась безвкусной, но Таргитай сразуощутил себя неимоверно сытым. Он вылизал липкие пальцы, а Мрак еще поглощал,все выше запрокидывая кувшин, что был размером с куда.

Осоловелый от сытости, Таргитай полулежал, опираясь спиной остену, слева возбужденно верещал волхв, что-де в старину хоронили толькоскорченными, даже подрезали жилы, чтобы согнуть так, как лежит ребенок вутробе. Могила — новая утроба, откуда человек родится зверем, птицей или рыбой.Даже охрой посыпали труп, что означало родильную кровь. Потом, объяснял Олеггорячо, не замечая, что Таргитай спит и лишь беспокойно вздрагивает, слышатакие страхи, потом победили волхвы новой веры! Людей стали хоронитьвыпрямленными, чтобы человек и после смерти оставался человеком. Но человекомнельзя оставаться в земле, боги требуют перемен, и человек отныне отправляетсяв вирый или к Ящеру…

— А эти люди, — вещал он возбужденно, — изтого переходного времени, когда перевоплощение в зверей оборвалось, а возгонкав другие миры не началась! Я думал, что либо реинкарнация…

— Что-что? — переспросил Мрак угрожающе.

— Перевоплощение, — торопливо поправилсяОлег. — Либо перевоплощайся, либо выметывайся! Но можно остаться, если… нелюдьми…

Индрик внимательно вслушивался в сложную речь волхва,ответил медленно, с трудом подбирая слова:

— Бяшешь лепо. Мы не звери, но и не люди. Мы — куды.Застряли между земным миром и подземным. Сверху чуем теплое солнце, снизу тянетмогильным холодом… Ликом тоже разнимся от людей и всех зверей.

Мрак коротко взглянул, кивнул:

— Да уж… в зеркало вам лучше не глядеться. А мы здесьне окудимся? Не окудячимся?

— Н-нет.

— Отсель выберемся? — спросил Мрак требовательно.

— Без нас — нет, — ответил Индрик коротко.

Он вперевалку убежал к большой группе кудов. Мрак проводилего налитыми глазами.

— Не нравится мне это…

Олег осторожно потрогал оборотня за плечо:

— Мрак, успокойся. Они не злые. Отдохнем, а япостараюсь узнать их чары.

— Так тебя и пустят с твоим человечьим рылом!

— А им не все равно?

— Вон Боромир: сам не гам, но и другому не дам.

— Ну, не обязательно ждать от людей только плохое.

— Это не люди, а куды!

— Тем более…

Утром Таргитай кое-как разлепил сонные глаза. Он лежал подкаменной стеной, под ним были камни — он мог спать хоть на ножах, лишь быспать, — увидел рядом Мрака. Оборотень обтесывал булыжник, делал каменнуюсекиру.

— А где Олег?

— Уже искал, — буркнул Мрак. — Пещеруобыскал, дальше не пущают… Я попробовал дать одному по рогам… ну, меж ушей, нотолько пальцы зашиб. Они пушистые только сверху, а внутри как из камня.

Таргитай медленно сел, протер глаза.

— Мрак, мы же гости. Не ссорься.

— А если пленники?

— Они спасли нас от Фагимасада!

— Доверчивый ты, Тарх… Смотря для чего спасли. Я тутприсмотрелся к некоторым, пока ты дрых. Больно рожи ненадежные!

Он зло пнул кувшин, который вчера опорожнил почти водиночку. Кувшин разлетелся с сухим треском, цветные осколки посыпались впрозрачную воду.

Олег появился, когда Мрак начал тесать вторую секиру — дляТаргитая. Волхв был изнурен, лицо вытянулось, как у коня восточной породы.

— Поесть бы, — прохрипел он. — Куды не пьют,я набит пылью, как старый мешок. А что с кувшином?

— Я очень неловкий, — ответил Мрак угрюмо. —Где тебя куды носили?

— Смотрел, как роют подземные ходы. Куда там кротам!Сокровищ натаскали. Привычка? Злато, камни драгоценные — кому надо?

— Ты не темни, — прервал Мрак. — Волхвованиюнаучился?

— У них не волхвование, а ведарство.

— Ведунство?

— Ведарство. Ведуны пришли позже. У ариев были ведары.Если куды не врут, то ведары двигали горами. Да что горами — горными хребтамитрясли, как вениками. Моря выпарывали, вздымали ураганы, строили и рушилигорода…