– Где он познакомился с ней? – спросил я. – Гдеона слушала его излияния? Когда все это случилось?

– Уже при мне, хотя я лично не встречался с этимвампиром, – объяснил он. – Пожалуйста, не пытайте меня, я и такстараюсь рассказать все, что знаю. Молодой вампир сказал, что она постояннопереезжала с места на место, колесила по северным странам в обличье богатой женщины.С ней был еще один вампир – азиат, наделенный неимоверной красотой и величайшейжестокостью. Он еженощно притеснял ее и заставлял выполнять то, что ей нехотелось.

– Невыносимо! – воскликнул я. – Ну же, назовитемне эти северные страны! Мне быстрее выслушать вас, чем прочесть мысли.Расскажите все, что говорил молодой вампир.

– Я не знаю, по каким странам она путешествовала, –ответил он.

Моя страстность его нервировала.

– Молодой вампир полюбил ее и надеялся, что она отвергнетазиата. Но она отказалась. Это поражение свело его с ума. Охотясь в небольшомнемецком городке, он начал вести себя безрассудно и скоро попал к нам.

Он сделал паузу, чтобы набраться мужества, и продолжил:

– В Обители он непрестанно говорил о ней, но все сводилось кодной теме: ее обаяние, ее доброта и жестокость азиата, не отпускавшего ее нина шаг.

– Назовите мне имена, под которыми онипутешествовали, – попросил я. – Должны же быть имена, смертныеимена, – иначе они не могли бы представляться богатыми людьми! Назовитеимена!

– Я их не знаю, – сказал он и призвал на помощь всесвое самообладание. – Дайте мне время – вероятно, я их раздобуду. Но, посовести, я думаю, что орден не позволит мне сообщить вам такую информацию.

Я снова отвернулся. Поднял правую руку, чтобы прикрыть глаза.Какими жестами в такой момент пользуется смертный? Я сжал правую руку в кулак,а левой крепко стиснул ее локоть.

Она жива! Разве этого мало? Жива! Века ее не уничтожили.Разве этого мало?

Я обернулся. Он, воплощение храбрости, стоял на месте, итолько руки слегка дрожали.

– Почему вы не боитесь меня, – прошептал я, – небоитесь, что я явлюсь в Обитель и сам добуду нужную информацию?

– Возможно, такое действие излишне, – быстро ответилон. – Вероятно, при необходимости я смогу раздобыть ее, ибо никаких клятвне будет нарушено. Ведь не сама Пандора искала у нас убежища.

– Ах да, вы рассуждаете, как юрист, – сказал я. –Что там еще осталось? Что еще Пандора рассказала молодому вампиру?

– Больше ничего, – ответил он.

– Значит, тот говорил о Мариусе, услышав это имя отПандоры, – повторил я.

– Да, а потом мы обнаружили вас в Венеции. Я все рассказал!

Я отошел в сторону. Я так запугал его и измучил, что онвот-вот готов был лишиться рассудка.

– Я все рассказал! – торжественно повторил он.

– Я знаю, – сказал я. – Я вижу, что вы способнысохранить тайну, но не способны солгать.

Он промолчал.

Я достал из кармана полученную от него золотую монету.

Прочел надпись: «Таламаска».

Перевернул.

На обратной стороне был изображен высокий, хорошоукрепленный замок, а под ним – адрес: «Лорвич. Восточная Англия».

Я поднял глаза.

– Рэймонд Галлант, – сказал я, – благодарю вас.

Он кивнул.

– Мариус, – внезапно спросил он, приободрившись, –разве вы не можете передать ей сообщение на большое расстояние?

Я покачал головой.

– Я передал ей Кровь, и ее мысли для меня закрыты. То жесамое произошло и с прекрасным юношей, которого вы видели на балу. Создатель иего творение не могут читать мысли друг друга.

Он поразмыслил, спокойно, словно речь шла о смертныхпонятиях, и добавил:

– Но вы вполне могли бы силой разума оповестить тех, ктоможет ее увидеть, и передать, что вы ее ищете, и сообщить, где находитесь.

Воцарилась странная тишина.

Как признаться ему, что я не могу умолять ее вернуться? Какпризнаться себе, что нас разделяет старая распря, что только случайная встречадаст мне возможность заключить ее в объятия и заставить посмотреть мне в глаза?Нет, я не мог открыть правду даже себе.

Я взглянул на него. Он наблюдал за мной, явно успокаиваясь.

– Пожалуйста, уезжайте из Венеции, как мыдоговаривались. – Я развязал кошель и положил на стол целую кучу флоринов,как во время обеих встреч с Боттичелли. – Это от меня, за ваши труды.Уезжайте, а когда сможете, напишите мне.

Он снова кивнул, светлые ясные глаза выражали решимость, аюное лицо – намеренное хладнокровие.

– Пришлите мне обыкновенное письмо самой обычной почтой. Носодержащиеся в нем сведения чудесным образом помогут мне наконец-то обнять ту,кого я не видел более тысячи лет.

Не понимаю, что его так потрясло. Несомненно, он зналвозраст камней из Антиохии. Но я увидел, как шок сковал все его члены.

– Что я наделал? – произнес я вслух, обращаясь не кнему, а к себе. – Скоро я покину Венецию, из-за вас и по другим причинам.Я не старею, а потому недолго могу играть роль смертного. Я уеду из-за молодойженщины, которая танцевала сегодня с моим учеником, ибо я поклялся, что недопущу ее трансформации. И все же я отлично справился со своей ролью. Так изапишите в анналах. Опишите мой дом, картины и лампы, музыку и смех, веселье и теплоту.

Его лицо изменилось. Он опечалился и разволновался, хотя ниодин мускул не дрогнул, и на глаза навернулись слезы. Мудрое выражение лица – вего-то годы! И необычайно сочувственное.

– В чем дело, Рэймонд Галлант? – спросил я. – Каквы можете из-за меня расстраиваться? Объяснитесь.

– Мариус, – ответил он, – мои наставники вТаламаске говорили, что вы покажетесь мне прекрасным и будете говорить со мнойна языке ангелов и демонов.

– Где же демоны, Рэймонд Галлант?

– В том-то и дело! Демонов я не услышал. Я изо всех силстарался поверить, что они есть, но не услышал. Вы правы.

– Вы видели демонов на моих картинах, Рэймонд Галлант?

– Нет, не видел, Мариус.

– Расскажите, что вы видели.

– Робкое мастерство и чудесные краски, – не задумываясьответил он, словно давно уже знал ответ. – Дивные персонажи и большуюизобретательность. Все были в полном восторге.