Где-то на горизонте ослепительно сверкнули золотые крылья, и Берге невольно вздрогнул, ощутив в груди непривычное стеснение. Но тут же заставил себя отвернутся и вспомнить о своей цели.

Перепуганные дружинники беспорядочно носились по холмам, пытаясь укрыться от ополоумевших ящеров, и Берге оставалось лишь высматривать светловолосые головы, чтобы вершить свое правосудие.

Один, второй — их смерти словно впускали в легкие Берге свежий воздух, по которому он истосковался. Без него вся жизнь казалась какой-то затхлой и отвратительно скучной. To ли дело человеческие крики, ласкающие слух, искупающие те болезненные стоны, что Берге не мог сдержать в плену и за которые презирал себя.

Когда он выбрал третью жертву и почти схватил ее, крыло пронзило болью, и Берге с удивлением увидел, что в двух местах оно продырявлено насквозь и еще одна стрела застряла в плотной коже. Упустив северянина, Берге в ярости завертел головой, пытаясь понять, кто посмел на него покуситься. Стрелы летели из отверстия между двух камней, и Берге ринулся туда, надеясь наказать опрометчивого противника. Однако там не было людей, и Берге, сделав круг и словив еще один болт, бросился уже на камни.

И тут же был отброшен мощным потоком воздуха к вершине холма.

Ничего не понимая, Берге сделал вторую попытку, но и она не увенчалась успехом. Тогда он взмыл как можно выше и тут заметил, что дружинники подтягивают гарпуны аккурат к тому месту, где бушевал непонятный ветер. Очевидно, северяне придумали какое-то приспособление, позволяющее им столь вольно управляться со стихией, и Берге быстро понял, что в борьбе с ней, да еще и с пробитым крылом ему ничего не светит.

Впрочем, у него была совершенно другая цель, и он отступил, снова высматривая в уцелевших рядах северян подходящую жертву. Пусть она будет последней, но именно такой, чтобы этой победы Берге хватило надолго.

И боги услышали его просьбу. Почти у подножия холма, верхом на волке, прикрывая отход других дружинников к пещере, задержался светловолосый здоровяк, и Берге камнем упал вниз и впился когтями ему в плечи.

Тот оказался не промах. Как-то вывернулся, рубанул мечом Берге по лапе, а его волчица вцепилась зубами в кисть, прокусив ее до кости. Берге взвыл от боли, изогнулся, хотел было перекусить зверюгу, но здоровяк исхитрился опередить его, ударив теперь по шее, да так что у Берге зазвенело в голове, и он, не глядя, чиркнул когтями по человеческому телу…

А потом увидел ее…

Золотую драконицу…

Четыре года, пять месяцев и тринадцать дней.

Он не должен был считать их, но считал и ничего не мог с собой поделать.

Ровно столько прошло с тех пор, как Берге совершил единственную подлость, до сих пор тревожащую его совесть и не дающую спокойно спать.

Opa…

A ведь он был уверен, что ее давно уже и на свете нет.

Нет, Берге не испытывал к ней каких-то особенных чувств и пожертвовал девчонкой во имя своей цели без всяких колебаний. Но тот взгляд, которым она наградила его, поняв, что он обменял свою жизнь на ее, словно прожег в его душе дыру, через которую потом утекали все немудреные радости, вынуждая Берге все яростнее искать способы развеяться и почти проклинать себя за ту ошибку.

Да, всего лишь ошибку. Наверняка были другие способы вырваться из лап охотников, чтобы потом не ощущать этого изматывающего чувства вины, не позволяющего испытывать такую же эйфорию от новых побед, как от прежних. Но Берге выбрал самый легкий путь. За него и расплачивался столько времени.

Но если она жива, если снова летит к нему, значит, все еще можно исправить!

— Ора! — устремился и он к ней, но она, не обращая на него никакого внимания, бросилась к изувеченному Берге здоровяку, подхватила его лапами и потащила в сторону, на ходу зализывая человечьи раны. Берге потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, и рвануть следом.

— Ора! — снова требовательно позвал он, но она словно бы его и не замечала. Тогда Берге обогнал ее и вынудил остановиться, перекрыв путь.

— Уйди с дороги! — с ощутимой ненавистью выдохнула она и добавила: — Тварь!

— Ора! — ошеломленно повторил он. — Ты умом повредилась, что ли? Своих не узнаешь?

— Уйди, Берге! — прищурилась она, одарив его таким взглядом, от которого гребень покрылся инеем. — Если не хочешь узнать, что я думаю о таких «своих»!

— Хочу! — нахально заявил он. Ну да, девчонка рассержена на его неблаговидный поступок, ей надо выговориться. Пусть ее, он потерпит. Есть, ради чего. — Давно не виделись. Ты изменилась, похорошела. Расскажешь, где была, а я, может быть…

Эндова зараза!

Морду обожгло хлестким ударом драконьего хвоста. Ора взмыла вверх и, воспользовавшись замешательством Берге, снова ринулась к своим. Он тряхнул головой, приходя в себя, и тоже бросился за ней.

Путь преградил какой-то мальчишка с натянутыми на руки крыльями, но разве он мог остановить ящера? Берге и не заметил его сопротивления, просто сбил и тут же забыл о произошедшем, догоняя Ору. Что он собирался с ней сделать, Берге не знал. Но в душе разгорался огонь ненависти. Он же к ней со всей душой, даже прощения попросить хотел, а она… этого двуногого…

Отступница!

Такая только смерти и заслуживала! А раз ее люди не прикончили, то Берге уж не побрезгует! Всего один рывок, один взмах крыльев…

За спиной что-то бахнуло, оглушая, сбивая с темпа, и Берге непроизвольно обернулся. Ослепительная вспышка света озарила горы, накрыла прервавших бесчинства родителей Лойи, и Берге успел лишь зажмуриться, прежде чем беспощадный огонь, разлившись по небу, поглотил и его…

Джемма дралась изо всех сил. Нападала, терзала, драла когтями, впивалась зубами, но все было бессмысленно. Таких громадин одолеть казалось невозможным, особенно без раненых Арве и Ярке. Парни, конечно, пытались помочь, но вражеские драконы разметали их в разные стороны, и Джемма могла лишь надеяться, что не зашибли до смерти.

Вскоре к Джемме присоединилась Ора. Но что могли сделать две девчонки да пятнадцатилетний парень против озверевших ящеров? Те даже не смотрели, на кого именно нападали. Просто крушили на своем пути все подряд, словно не сражались за свое дело, а мстили, забыв обо всем на свете. Да, Джемме не надо было объяснять, как выглядит охваченный обидой и ненавистью человек: слишком мало времени прошло с тех пор, как она сама поддалась бездне и натворила бед. И сейчас отлично понимала, что драконы находятся во власти точно такой же неукротимый ярости и остановить их можно будет только прямым попаданием охотничьего гарпуна. Но их еще надо было притащить на поле боя, а ящеры не позволяли даже вздохнуть, обрушиваясь на отряды противников и не оставляя после себя ни единой живой души.

А ведь, казалось бы, бой уже выигран. Когда на вершинах холмов появился Хедин во главе воинов Объединенной армии и кочевники оказались зажаты с двух сторон дружинниками — теперь уже куда как более многочисленными, чем их извечные враги, — Джемма поняла, что победа уже совсем близка. Однако поле боя не покидала до последнего, круша невидимой силой вражеские редуты и надеясь хотя бы своей доблестью заслужить прощение людей, к которым была столь несправедлива. Потому что недавно поняла, что, сколько бы ни наказывала себя за преступное поведение, отвергать дарованное богами счастье больше не сможет. Слишком долго она его ждала и уже почти отчаялась обрести, когда Эдрик разрушил все ее страхи, сделал наконец тот самый решительный шаг и приручил Джемму окончательно и безоговорочно.