главнокомандующего, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Если они не придут — полторы тысячи человек! — или задержатся дольше положенного, с надеждой на победу можно будет распрощаться, даже памятуя о дружески настроенных серебристых волках.

— Дракон! — воскликнул Вилхе и махнул рукой куда как восточнее пещеры.

— Твою ж!.. — не сдержался Хедин, увидев взмывшую в небо пыльно-серую тварь. Не должно было по эту сторону остаться вражеских ящеров, способных одним своим видом загнать собранных в отряд мальчишек: их для того и уводили в тыл, чтобы не дать погибнуть при первой же атаке, а оставить хоть какой-то шанс на выживание. Но если на них напал дракон… — Все туда! Надо угомонить эту летающую ящерицу!

Его приказы обсуждать не полагалось, а потому даже Вилхе, оседлав волчьего вожака и пригнувшись к его шее, первым поспешил ко входу в пещеру. Хедин и Эйна с трудом поспевали за ними, и Хедину неожиданно показалось, что Вилхе не станет дожидаться ни его, ни остальных ребят, бросившись на врага в одиночку. Он так и не примирился с мыслью, что среди драконов могут быть такие же мерзавцы, как и среди людей, поначалу откровенно отыгрываясь на Райде в ответ на его похищение Аны, а потом внезапно единственным настаивая

на уничтожении плененных драконов.

— Кто бы из них пощадил тебя или меня? — раздраженно бросил он в ответ на удивление товарища никогда не водившейся за Вилхе жестокостью, и вот теперь, увидев усеянную окровавленными телами поляну, Хедин готов был с ним согласиться.

Но еще раньше, всего за пару сотен шагов до цели, он услышал глухой удар о землю, заставивший ее заходить ходуном, и не поверил своим глазам, уверявшим, что дракона можно завалить обычной стрелой. И что это сделал…

— Одже! — со смесью восхищения и легкой зависти хлопнул того по плечу Вилхе, и Хедину пришлось признать, что он совершенно напрасно столько лет недооценивал мужа Беаты, считая, как и многие, того совершенно неприспособленным ни к военному делу, ни к жестокому миру. Одже отлично смотрелся в караулке со своими книгами — слишком сомнительным увлечением для мужчины, чтобы Хедин мог проникнуться к новоявленному родственнику уважением, — но в походе он был последним, кого Хедин хотел бы видеть. Ровно как и не испытывал желания оставить кузину вдовой. Поэтому и запихнул ее суженого в мальчишеский отряд, надеясь, что Одже не станет геройствовать и вернется к женушке живым и невредимым.

А он, Энда подери все на свете, дракона завалил! Один! Такого даже Хедину не удавалось!

Этот мир сошел с ума!

— Мы с лошадьми пока не успели, — виновато признался Одже, старательно восстанавливая после схватки дыхание. — Не ожидали…

— Это даже к лучшему, — поймал за хвост нежданную идею Хедин. — Мы не станем отпускать их в степи. Погоним табун на кочевников. И вот когда он сметет половину их армии, мы добавим от всей полноты души!

— Хорошо, — согласился Одже, как будто кто-то спрашивал его мнения, и в другой раз Хедин обязательно напомнил бы хоть ему, хоть кому иному о субординации. Но после нынешнего подвига — а никак иначе победу человека над ящером назвать было нельзя — Хедин вдруг понял, что Одже заслуживает особого отношения. Он может казаться странным, недалеким, даже трусливым, не желая отвечать вечным казарменным задирам, — но в деле легко обойдет большинство самых бравых дружинников. Разглядела же кузина. Кто бы мог подумать!

Тем временем из пещеры стали выбираться одноотрядники Одже. Кто-то из них с ужасом на лице обходил искалеченные трупы, кто-то с изумлением смотрел на поверженного дракона, кто-то немедленно рвался в бой, чтобы отомстить за гибель товарищей. Хедин дождался, когда большинство соберется на поляне, и, объявив, что берет командование на себя, коротко и четко обрисовал дальнейшие их действия.

— Легко не будет! — напоследок предупредил он. — Но когда человек оказывается крепче дракона, это значит, ему благоволят боги! Когда волки принимают дружбу своих извечных врагов, это значит, Создатели на их стороне! Сегодня мы возьмем верх, навсегда избавившись от кочевников! Это будет великая победа! И все мы станем ее творцами!

Раздавшийся в ответ восторженный рокот стал лучшим свидетельством того, насколько глубоко он тронул души вчерашних мальчишек, готовых сегодня положить головы за правое дело. И Хедин только очень надеялся, что этих голов будет поменьше.

— Да, брат, не знаю, что выйдет из твоей затеи, но после такой речи я пойду за тобой и в огонь, и в воду, — вполголоса заметил Вилхе. — Слышал бы тебя отец — перестал бы сомневаться в кандидатуре главнокомандующего.

— Пообещай лучше, что выберешься из этой заварухи живым и все-таки спляшешь на моей свадьбе, — Хедин протянул ему руку, и Вилхе крепко ее пожал.

— Даже не сомневайся! — ответил он и, ободряюще хлопнув его по спине, направился к своему волку. Хедин обернулся к Эйне.

«Хочешь знать, чем закончится битва? — неожиданно спросила она. — Наше племя умеет предвидеть будущее».

Хедин мотнул головой: не приведи Ивон услышать сейчас о поражении или гибели кого из близких! Жил он без этого знания и дальше проживет!

— А наше — умеет его менять, — улыбнулся он и ласково потрепал волчицу за ухом. Эйна склонила голову в знак согласия.

«Тогда ты действительно отличный вожак, — с одобрением заметила она. — И я рада встать под твои знамена!»

— Повоюем, сестренка! — только и ответил Хедин.

А дальше все понеслось с невиданной скоростью. Слаженные действия серебряных волков; обезумевший от ужаса табун; гибнущие под копытами собственных лошадей степняки; вмиг повзрослевшие и возмужавшие мальчишки, ворвавшиеся в это побоище без тени сомнений и страха. Казалось, даже вздохнуть было некогда, и пот едкими каплями застилал глаза, и плечи ныли, сливаясь с разившим мечом в единое целое, и грозные волчьи зубы отводили беду, не зная ни усталости, ни пощады, и все тише звучала поганая кочевничья ругань, и все ближе казались родные доспехи. И только Вилхе, раз за разом кидавшийся в самую гущу, вынуждал Хедина припоминать молитвы к Создателям, обязанным сохранить его жизнь. А потом зарубаться вслед за другом, укладывая одного противника за другим и слыша лишь веселую сумасшедшую песню, которую на выдохах распевал Вилхе, круша врагов с какой-то драконьей силой и яростью.

Хедин сам не понял, как подхватил его напев, вспомнив детство, Вилхе- заводилу и его бравую ватагу, державшую в напряжении весь Армелон. Куда делся тот удалой бедовый мальчишка, на которого Хедин тайком равнялся и которого всегда ставил выше себя? Он подчинился установленным законам, загнал себя в их рамки в привычке поступать правильно, а Хедин и не понял, чего ему это стоило. Отнял у лучшего друга былую уверенность, но, к счастью, кажется, все-таки не раздавил. И шальной огонь в глазах остановившегося на вершине центрального холма Вилхе, с обеих сторон от которого среди поверженных врагов обнимались ликующие дружинники, подтверждал это лучше любых слов.

— Спасибо! — непонятно за что поблагодарил Вилхе, и Хедину хватило ума не уточнять и не отнимать у друга этого чувства победителя. Он только одобрительно хлопнул его по плечу…