умильно и правильно, однако окоченевший труп с явными следами борьбы не особенно укладывался в эту идеальную картину мира. Либо его друзья не все знали о Кирилле, либо Ася по какой-то причине скрыла от меня что-то. А в том, что она сознательно не стала упоминать о попытках ухаживания за ней Марата, я уже не сомневалась. Вот только зачем ей это делать?

– Кирилл же не пил совсем, при мне так точно, – я в очередной раз попыталась докопаться до правды. – А вы сказали, что курили и пили. Он тоже? Может, его с непривычки так?

– Не, Кирюха не пил, говорил, что от одного запаха спиртного его тошнит, – сказал Марат. – Но мы и не настаивали. Сами нечасто этим баловались. Пиво в основном. А Кирюха только минералочку да лимонад. «Дюшес» обожал.

Если все утверждают, что в ту ночь Кирилл был трезв, то как он оказался на морозе в одном свитере? Если предположить, что выходил он на минутку, то почему обулся? За каждым новым поворотом оказывался очередной тупик.

Размышления прервало сообщение от Гарика. Следовало снова углубиться в изучение улик. Пришло заключение судмедэксперта, и картина убийства предстала совсем в другом свете.

Глава 9

Папазян выглядел неважно. Усталый и злой, он ходил по кабинету и требовал рассуждать вслух. Так ожидаемая нами токсикология только добавила вопросов. По всему выходило, что перед смертью Кирилла ударили, он защищался. Смерть наступила в результате остановки дыхания на фоне передозировки героином.

– У них были несколько бутылок полусладкого шампанского, минералка и немного пива, – Гарик почти кричал на меня. – Откуда там герыч?! Смотри, – тыкал он в меня отчетом. – Алкоголя в крови не нашли. То есть пацан не пил. Напоминаю, Новый год они встретили. Два часа ночи. К кому он так смело вышел?

– Доза небольшая, – отметила я. – Чистый, что ли?

– Похоже.

Я снова и снова смотрела на фотографии с места преступления. Умер Кирилл точно не там, где его нашли. Очевидно, что тело выбросили.

– Не было следов от шин рядом с телом? А то, что я принесла тебе, не следы от ваших машин? – поинтересовалась я.

– Ночью был снегопад и оттепель, поэтому возле самого тела мало что удалось идентифицировать. То, с чем пришла ты, вроде бы принадлежит «Хонде». Кстати, синяя краска тоже фирменная «хондовская». Так что молодец, Иванова, утерла нос.

– Героин достать не так просто, как траву, – начала рассуждать я. – Должен остаться след.

– Я тебе и так скажу, куда он приведет и где оборвется, – отрезал Папазян. – Ненавижу цыган опрашивать! А этот, – Гарик махнул рукой куда-то, где, по его мнению, мог находиться приведенный днем ранее незадачливый распространитель, – только за план божится.

Белой смертью в городе торговали цыгане. Ни периодические облавы, ни постоянный контроль – ничего не могло перекрыть этот канал. Причин было столько, что, если говорить о каждой, впору срываться с места и уходить в тайгу жрать медведей. В такие моменты я прекрасно понимала Венчика, который оказался в известном смысле сильнее системы. Выбор между подчинением и протестом, как ни крути, выйдет экзистенциальным, пожалеешь в любом случае.

Бомж и философ, Венчик был у меня на попечении, взамен предоставляя ценную информацию о тарасовских маргиналах. Говорил притчами, которые временами сильно смахивали на пьяный бред. Но если он был в хорошем расположении духа и алкоголь еще не замутил его разум, то неожиданно Венчик Аякс преображался в Вениамина Аясова, эрудированного и нетривиального собеседника.

– Ты, главное, им в глаза не смотри, – напутствовала я.

О том, чтобы спокойно подумать, пока оставалось только мечтать. К семи часам меня ждала Ирина, бывшая девушка Кирилла. Я уговорила ее прийти и позвала в самую душевную «узбечку» в городе. Есть хотелось неимоверно, и самое главное, там варили такой потрясающий кофе с кардамоном, что противиться соблазну у меня не было никаких сил.

«Урюк» был спрятан от главной улицы Тарасова в неприметном переулке, возникшем в тридцатые годы на месте рыночных складов, о которых сегодня напоминали только остатки каменного фундамента. Меня проводили за свободный столик. В конце дня посетителей было много, поэтому все укромные места оказались заняты.

Мне достался столик прямо напротив кухни. Через резную деревянную перегородку я могла видеть, как повара в традиционных тюбетейках достают лепешки из тандыра, переворачивают мясо на вертеле и, самое заманчивое, протяжно водят по раскаленному песку резные медные джезвы, наполненные прекраснейшим из напитков.

– Вы Татьяна? – Вопрос девушки прервал мое невольное забытье.

Она была яркой брюнеткой, из той породы, которых макияж только портил. Светлокожая, с большими серыми глазами с черной окаймовкой радужки, она смотрела прямо, не увиливая. Длинные черные ресницы и густые брови, прямой нос и пухлые губы не оставляли вам шанса остаться равнодушными.

– А вы Ирина? – задала я встречный вопрос. – Здравствуйте! Спасибо, что согласились прийти.

– Это без проблем, я сама только недавно случайно узнала, что Кирилла не стало, – произнесла куда-то в себя Ирина, располагаясь за столом.

– Вас настолько жизнь развела? – удивилась я.

– Представьте. Учимся в разных местах, общаемся с разными людьми, даже жили далеко друг от друга. Из общих знакомых только мой брат и остался. Хотя с ним они никогда особенно тесно не общались. – Девушка невольно повела носом, когда мимо прошла официантка с огромным блюдом плова и лепешками.

– Если честно, Ирина, я прямо на этом месте готова умереть с голоду. Пожалуйста, давайте что-нибудь закажем, потому что одной мне ужинать как-то неловко, – без обиняков предложила я.

– Что ж, – ничуть не колеблясь, поддержала девушка. – Я тоже на ногах целый день.

Спустя полчаса ни к чему не обязывающей болтовни нам принесли заказ.

– Красивое кольцо, вы выходите замуж? – Кольца с открытым камнем, следуя традиции западных стран, стали обязательным атрибутом будущих невест среди завзятых модниц.

– Да, летом. Мы уже давно вместе, ждали, когда я закончу учебу.

– Вы сказали, что случайно узнали о смерти Кирилла, как и когда это произошло?

– Недавно, почти неделю, может, полторы назад. Брат сказал. – Девушка сжала губы.

– Ваш брат и Кирилл дружили? – Я попыталась вспомнить кого-нибудь из тех, кто присутствовал на похоронах и мог быть ее братом.

– Я бы так не сказала. – И снова это напряжение в уголках рта. – Руслан очень собственнически относится ко мне. Это от отца. Тот вообще скрытый тиран. – Она отпила сок из стакана и вздохнула, собираясь с духом. – Я ушла из дома сразу, как мне исполнилось восемнадцать. Если бы я сделала это раньше, меня бы вернули как несовершеннолетнюю. Я и уходила-то почти тайком. Готовилась