Кабил — последний оазис на пути, манит свежей зеленью и белыми крышами домов, приглашая отдохнуть…И где я просто сбегаю, от своих спутников, стремясь сохранить им жизни, которые этот негостеприимный край, так и норовит забрать, чтобы после позволить лишь призракам Зверей бесконечно кружить по этим пескам, пугая редкого пилигрима, да злобных змей со скорпионами. Я ухожу когда буря бросает в лицо пуды пыли и песчинок, борясь с удушьем и почти полной слепотой, лишь бы запутать следы.

Трое суток в одиночестве среди раскаленного преддверия Хамзы — вместилища душ злобных духов, что поджидают того, кого в посмертии не примет Праматерь, обещая вечное сжигающее пламя провинившимся. Но, любой путь подходит к концу. И вот пустыня позволила мне достигнуть цели, но не достичь желаемого.

Адзагал не встретил меня, как гостя. Филейские никши — отчаянные воины, преданные и неподкупные встали на пути к Знающей. Да только, что могут сделать их кривые сабли, тому кто мог в одиночку усмирять целые селения, когда мой Зверь был со мной. Но и сейчас оставшейся силы ещё хватает… Бой был недолгим, я не желал их смерти, лишь отправлял в забытье. Древние стены, что они хранили, сегодня пропустят меня, потому-что пятеро — это ничто для того, кто дошел до отчаяния.

Стертые ступени, ведущие в полумрак святилища. Тут меня встречает вожделенная прохлада и воздух напоенный влагой и благовониями. Две юные жрицы в испуге жмутся к круглым колоннам, что поддерживают свод. Я их пугаю. Улыбаюсь сам себе. Разумеется, мой вид не внушает им доверия — дорога была жестокой. Но, им-то нечего бояться. Мой путь лежит дальше. Впереди главный алтарь у источника, чья вода окружена гладким каменным парапетом. Свет от пламени чаш с маслом разгоняет мрак, но силуэт той, к которой я пришел скрывают тени.

Знающая народа Филеи не спешит явить мне свое лицо, но мне и так известно, что главная жрица стара, как эта пустыня и когда она заговаривает со мной, даже ее голос сух и жарок, как ветер хамсин, что сжигает без огня и приносит пыльную взвесь в города южного континента.

— Все-таки явился, зеленоглазый…

— Вижу, что тебе известно кто я, Знающая. Прими мое почтение и дары с Иссольских гор, — я вежливо кланяюсь все еще полускрытой тенями фигуре и достаю из сумы мешочек с чистейшими алмазами и ритуальный нож тончайшей работы, какому позавидовали бы и духи. Кладу сокровища на алтарь из белого монолита. Секунда и дары исчезают, растворяясь, будто в воздухе. Легкое марево и рядом со мной стоит высокая сухонькая фигурка, укутанная в серую хламиду и лицо прикрывает уже традиционный плат из щели в котором на меня взирают два черных провала глаз. Смотрю в эти колодцы без белков и чувствую иглы от разбегающейся ментальной магии, что бережно, но настойчиво прощупывает меня.

— Хорошо, что никого из воинов не убил, котенок. На твоих лапах и так крови хватает — не вылижешься! — я невольно вздрагиваю.

— Тебе же всё ведомо, не томи…Скажи, есть ли надежда?

— Я не могу тебе помочь, вард. Но, не сверкай очами, это просто не в моей власти. Знаю, что сила уходит и скоро ты станешь подобен простому человеку, — холод от слов по спине, как в омут летним днем. — Скажу одно: не теряй веры! Твое будущее определишь сам, если не побоишься. Не злись, мне ведомо, что ты не трус. Да только порой самые храбрые пасуют, когда судьба требует делать выбор между равными для тебя величинами. Пока не пройдешь эту часть пути — не поймешь, котенок. — Жрица вздохнула, а в словах ее чувствовалась горечь. Из под хламиды выскользнула сухая старческая рука и скрюченные пальцы коснулись моего лба. — Тебе мое благословение, Витар из рода Иссольских, не спасу, но отсрочу уход силы, чтобы успел к своему перекрестку фатума. А там лишь тебе решать…

Отчего сейчас? Картинка из прошлого поблекла и в лицо мне ударил ветер с запахом вечернего леса, вырывая из тенет памяти. Бросил взгляд на мою молчавшую до сих пор спутницу.

Илия спустила плат чуть ниже подбородка, открывая нижнюю часть лица. В руках она держала какой-то листок, внимательно его изучая и слегка шевелила чувственными губами, что-то проговаривая сама себе. Я поровнял коня и заглянул в то, что она изучала. Это была старая, но очень подробная карта Градарии.

— Илия? Вы что-то ищите?

Она подняла на меня глаза, лишь на секунду сжав губы.

— Скажите, вер, я ведь правильно вас поняла, что вы попытаетесь не дать попасть Ренару в ловушку? — она посмотрела вопросительно.

Медлю с ответом. Праматерь, как же не хочется ее втягивать ещё и в наши дрязги… Отворачиваюсь и смотрю вперед. Глаза Илии не то, на чем сейчас стоит сосредотачиваться, если желаю мыслить ясно.

— Я не могу потерять ещё одного брата. Да и неплохо бы разобраться, кто же играет против нас, тана, — выдавливаю из себя, то что мучает сердце.

— Простите мне мою неделикатность, но вы ведь от чего-то не можете связаться с семьей, как другие из высших родов оборотней? Не позволила бы себе подобного вопроса, если бы не очевидные наблюдения и необходимость знать возможности того, с кем, вероятно, придется сражаться бок о бок, — она говорила мягко, стараясь сильно не задеть.

Неделикатность… Да Илия сама осторожность и вежливость! Тут, мой дорогой Витар, вопрос просится в лоб: «Где твой Зверь, бесов наследник? И как ты собираешься без него воевать с несколькими сотнями всадников, коль лезешь в эти сети?» А ведь девочка и вправду собралась драться. За меня. Хамза мне в посмертии, до чего ты дошел, Снежный Ирбис? Но, вслух, разумеется, прозвучало совсем иное.

— Полагаю, что моих возможностей хватит, чтобы справиться с проблемой и без …способностей, — О, да! Наглость города берет, или слабоумие и отвага в исполнении отдельно взятого варда! — Илия, может вам и вправду не стоит ехать в моей компании?

— Оставьте, вер Витар, — девушка поморщилась. — Мы вроде уже решили, что мне не станет проще без вас. Но, я надеюсь, оказаться не только проблемным обязательством для вас. У меня появилась идея, раз уж все так сложно складывается, — Илия постучала тонким пальцем по карте, привлекая мое внимание. — Поправьте меня, вер, если мои расчеты не верны. Я рассуждала так: кто-то готовит ловушку. Фигуры должны быть четко расставлены, иначе дичь не загнать. Вас пытались убить, а возможно и считают, что вы все же мертвы, хоть и не получили вестей, но ведь и вы не добрались до Талмы. Операцию не отменяют, значит действуют, вероятно, так: отряды идут на север, пробираясь охотничьими тропами через Глейские чащи, поскольку известно, что патрулировать там бесполезно — слишком большая площадь и слишком непроходимый лес. Да и зверья дикого хватает, говорят, и что-то пострашнее водится, — девушка замолчала на миг, собираясь с мыслями. — Засада должна быть подготовлена и прибыть в определенную точку, и в заданное время, иначе существует риск разоблачения, а ваши варды не простят такой наглости, как вооруженный отряд на контролируемой вами территории. Стало быть вашего брата должны привести туда же в период не превышающий пары часов от часа икс, иначе возможна утечка и план сорвется. То, что кто-то в вашем окружении подыгрывает врагам, полагаю, понятно. Ведь некто внушающий доверие обязан сообщить Ремару, о вашем исчезновении и указать именно эту дорогу, чтобы тот сорвался и полетел вас искать. — Она взглянула на меня, ожидая подтверждение верности ее рассуждений.