Он качает головой и берет меня за руку.

— Летняя страна никогда не надоедает. Прекрасная обетованнаяземля в чистейшем своем обличье.

Мы идем по лугу, под ногами мягко пружинит трава, кончикипальцев задевают золотистые головки полевых цветов, что качаются и гнутся рядомс нами. В этой чудесной стране возможно все — вообще все. Может быть, даже мы.

— Я соскучился. — Деймен улыбается, оглядываясь вокруг. —Правда, я не помню, как прожил эти недели, а все равно такое чувство, что мыочень давно здесь не были.

— Так странно было приходить сюда одной, без тебя. — Я ведуего к очаровательной хижине в балинезийском стиле возле радужного ручья. — Затоя нашла здесь много нового и неожиданного. Не терпится тебе показать! Толькопозже, не сейчас.

Я откидываю полупрозрачный белый полог и плюхаюсь на мягкиебелоснежные подушки. Улыбаюсь, глядя, как Деймен приземляется рядом, и вот мыуже лежим бок о бок и смотрим вверх, на кокосовые балки, покрытые затейливойрезьбой. Голова к голове, а подошвы мои не достают до его всего несколькодюймов — так я резко выросла благодаря эликсиру.

— Что это ?

Деймен поворачивается на бок, а я силой мысли задергиваюзанавеси. Мне хочется отгородиться от всего, чтобы нам остаться только вдвоем внашем собственном уютном мирке.

— Я увидела такую хижину на обложке туристического журнала,посвященного каким-то экзотическим курортам, и она мне ужасно понравилась. Ярешила ее материализовать. Ну, знаешь, чтобы можно было здесь посидеть ... итак далее.

Я отвожу глаза. Сердце колотится, щеки горят, и я отличносознаю, что я, наверное, самая убогая соблазнительница их всех, что встречалисьему за шесть сотен лет.

А он со смехом обнимает меня и притягивает к себе, так чтомы касаемся друг друга. Нас разделяет лишь тончайший слой пульсирующей энергии.

Я закрываю глаза, отдавшись звонкой жаркой волне, чтонахлынула, едва только наши тела приблизились вплотную. Два сердца бьются вунисон, вместе расширяясь и сжимаясь вновь, в едином ритме. Это так хорошо, такестественно, так правильно! Я придвигаюсь еще теснее, уткнувшись лицом в ямкумежду его шеей и плечом. До чего же хочется попробовать на вкус его нежнуюкожу, вдохнуть его теплый, мускусный запах... Я прижимаюсь еще ближе, тянусь кего коже... И тут он стремительно отшатывается, а я тыкаюсь лицом в подушку.

Я тоже вскакиваю. Деймен движется так быстро, что я вижулишь размытое пятно. Он останавливается по ту сторону занавеси, сверкая глазамии дрожа всем телом. Я умоляю его объяснить, что случилось.

Хочу подойти, помочь, а он опять отступает, вытянув передсобой руку и взглядом приказывая не приближаться.

— Не прикасайся ко мне! Прошу тебя, стой на месте. Неподходи!

— Но... Почему? — Голос у меня хриплый и срывается, рукитрясутся. — Я что-то сделала не так? Я просто подумала... Раз мы здесь... Ведьв Летней стране не может случиться ничего плохого! Я думала, можно хоть попробовать...

— Эвер, дело в другом... — Он качает головой. Я никогда невидела его глаза такими темными — зрачки не отличить от радужки. — И ктосказал, что здесь ничего плохого не может случиться?

Деймен говорит резко и смотрит на меня так сурово — кудатолько подевалось его обычное непробиваемое спокойствие.

Судорожно сглотнув, я опускаю голову и чувствую себя глупой.Это же надо — совсем голову потеряла, так хотела быть вместе со своим парнем,что чуть не убила.

— Не знаю... Просто так показалось.

Голос не слушается. Мне хорошо известно, что бывает, когдадействуешь, исходя из того, что кажется. Тут не то что перекреститься надо, тутодин из нас вполне мог лишиться жизни.

— Прости... — Я мотаю головой, понимая, что извинений мало,если вспомнить, что речь идет о жизни и смерти. — Я... не подумала.

Сгорбившись, обхватываю себя руками за талию и стараюсьсделаться как можно меньше. Стать бы маленькой-маленькой, совсем невидимкой!..И все-таки в голове невольная мысль: что плохого может случиться в такомволшебном месте, где магия приходит сама собой и раны исцеляются мгновенно?Если уж здесь нет безопасности...

Деймен отвечает на мой мысленный вопрос:

— В Летней стране возможно все. До сих пор мы видели толькосветлую сторону. Кто сказал, что темной стороны не существует? Быть может,Летняя страна совсем не такая, как мы ее себе представляем.

Я вдруг вспоминаю: когда я встретила здесь Роми и Рейн, ониговорили нечто очень похожее. Деймен материализует красивую резную скамью и жестомпредлагает мне сесть.

Я усаживаюсь на дальнем конце скамьи. Не хочу снова егопугать.

— Ты должна кое-что увидеть и понять. Закрой, пожалуйста, глазаи очисти разум от посторонних мыслей, старайся быть открытой для видений,которые я пришлю. Сможешь?

Я киваю, крепко зажмурившись, и старательно прогоняю изголовы мысли типа: «Что происходит? Он на меня сердится? Еще бы он не сердился.Как я могла быть такой дуррой? Очень сильно он сердится? Вдруг он еще передумает,и мы сможем все начать сначала?»

Моя обычная паранойя на бесконечном повторе. Но и послетого, как весь мусор вычищен, я жду, жду и ничего не вижу, кроме густой тяжелойчерноты.

— Не получается, — говорю я, приоткрыв один глаз.

Деймен только качает головой. Глаза у него закрыты, бровисошлись на переносице, он предельно сосредоточен.

— Слушай. И смотри глубже. Закрой глаза и настройся наприем.

Я набираю побольше воздуха и повторяю попытку. По-прежнемуничего, только зловещее молчание и ощущение черной пустоты.

— Прости, — шепчу я. Ужасно не хочется его расстраивать, новедь не выходит же! — Ничего я не воспринимаю, кроме тишины и темноты.

— Правильно, — шепчет он, ничуть не огорчившись. — Теперьвозьми меня за руку и погружайся глубже, минуя поверхность. Используй все пятьчувств, а потом скажи мне, что ты видишь.

Сделав глубокий вдох, я послушно беру Деймена за руку.Мысленно проталкиваюсь через плотную черную стену. Ничего не меняется.

И вдруг...

И вдруг...

Я проваливаюсь в черную дыру, отчаянно молотя руками иногами. Не могу остановиться, не могу даже замедлить падение. Я падаю, падаю вотьму и слышу только свой ужасный пронзительный крик. И когда мне уже начинаетказаться, что падению не будет конца — все прекращается. И падение. И крик. Ивообще все. Я вишу. Без всякой опоры. Совсем одна в этой пустоте без начала иконца. Затерявшись в непроглядной бездне, куда не пробивается луч света. Япокинута в беспредельной пустоте, в затерянном мире вечной полуночи. И постепенноприходит жуткое понимание: теперь я здесь живу.