– Да, я прекрасно знаю, как вы можете отвлечься от проблем,включив высокую скорость, – сухо заметил Мейсон.

– Но каким-то образом надо от них отключаться! – воскликнулаона.

– Хорошо, продолжайте.

– Я отправилась в гараж. Мой «Паккард» стоял за «Бьюиком», имне все равно пришлось бы отгонять «Бьюик», так что, сев в него, я просторешила не пересаживаться.

– «Бьюик» – машина вашего дяди?

– Да.

– Он не позволял вам ею пользоваться?

– Он мне этого не запрещал, но я просто на ней никогда неездила. Он с ней очень возился, записывал, сколько миль проехал, сколько ушлобензина и все в таком роде. В ней через определенное число миль прогона менялимасло. Я со своим «Паккардом» так не нянчусь, просто езжу, пока что-то несломается, а тогда уж ставлю на ремонт.

– Так что вы взяли «Бьюик» без разрешения дяди?

– Да.

– И куда вы направились?

– Не знаю. Просто гоняла по округе.

– На высокой скорости?

– Конечно.

– Как долго вы отсутствовали?

– Не знаю. Я вернулась в дом незадолго до прибытия полиции.Наверное, минут через десять или пятнадцать после убийства.

– А пока вы отсутствовали, ваш дядя обнаружил пропажумашины, не так ли?

– Ему, наверное, сообщил об этом Девоэ.

– А он откуда узнал?

– Понятия не имею. Возможно, слышал, как я отъезжала, ипошел в гараж посмотреть, какую машину я взяла. Я его всегда недолюбливала. Этоздоровенный, нескладный детина, у которого никогда нет собственного мнения. Онпросто проживает свои дни, один за другим.

– Это не имеет значения, – перебил ее Мейсон. – Почему высчитаете, что о пропаже машины вашему дяде сказал Девоэ?

– Не знаю. Наверное, потому, что дядя Эдвард позвонил вполицию, да, в общем-то, я всегда считала шофера фискалом.

– В какое время ваш дядя позвонил в полицию?

– Он сообщил о краже машины в четверть двенадцатого. Если неошибаюсь, звонок зарегистрирован в участке в одиннадцать четырнадцать.

– Когда вы уехали на машине? – спросил Мейсон.

– Я думаю, где-то без четверти одиннадцать.

– Значит, вы находились в машине около получаса до того, какваш дядя позвонил в полицию?

– Да, наверное.

– Когда вы вернулись?

– Примерно в четверть первого. Я отсутствовала где-то часаполтора.

– Когда полиция прибыла в дом?

– Полтора часа назад.

– Нет, я имею в виду, сколько времени прошло после вашеговозвращения до их приезда?

– Минут десять-пятнадцать.

– Что ваш дядя сказал полиции?

– Я знаю только то, что они мне сообщили. Со мной говорилодин следователь. Он спросил, не могу ли объяснить, почему мой дядя заявил, чтомашина украдена.

– Так что же все-таки ваш дядя сказал полиции?

– Судя по словам этого следователя, мой дядя позвонил вучасток, представился как Эдвард Нортон и заявил, что должен сообщить осовершении преступления. Потом что-то произошло – их разъединили. Дежурный напульте постарался не занимать линию, дядя Эдвард снова до них дозвонился исообщил о том, что у него украли автомобиль. Он описал свой «Бьюик», назвалномерной знак – 12M-1834 и заводской номер – 6754093.

– Как я вижу, вы прекрасно запомнили цифры, –прокомментировал Мейсон.

– Да. Они могут играть важную роль.

– Почему?

– Не знаю. Просто чувствую, что они должны иметь значение.

– Вы признались следователю, что брали машину?

– Да. Я рассказала ему все, как было: что я села в «Бьюик»примерно без четверти одиннадцать, а вернулась в пятнадцать минут первого и чтоя не спрашивала у дяди разрешения.

– Полицейские приняли ваше объяснение?

– О да! Они больше не занимаются этим аспектом дела. Вначалеони решили, что воры, возможно, воспользовались «Бьюиком», чтобы скрыться.

– Насколько я понимаю, теперь они пришли к выводу, чтоникаких воров на самом деле не было?

– Да, – согласилась она.

Мейсон начал ходить по комнате из угла в угол. Внезапно онрезко повернулся и уставился на девушку.

– Вы не открыли мне всей правды, – сказал он.

Она не показала ни малейшего негодования, а посмотрела нанего задумчивым взглядом.

– Что в моем рассказе не вяжется с остальными фактами? –спросила она бесстрастным тоном.

– Я не это имел в виду. Вы просто скрыли от меня правду,когда в первый раз пришли в мой кабинет.

– Что вы хотите сказать? – заинтересовалась Фрэн Челейн.

– Вы рассуждали о том, что хотите выйти замуж и все в такомроде.

– И что из этого?

– Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Вы уже замужем.

Она резко побледнела и уставилась на него круглыми отудивления глазами.

– Откуда вы знаете? Вы разговаривали с кем-то из слуг?

– А слуги в курсе дела? – ответил адвокат вопросом навопрос.

– Нет.

– Тогда почему вы решили, что я разговаривал со слугами?

– Не знаю.

– Вы замужем? – резко спросил Мейсон.

– Не ваше дело.

– Конечно, это мое дело. Вы пришли ко мне с вашимипроблемами. Вы ничего не добьетесь, если будете мне врать. Врачу и адвокату выдолжны говорить только правду. Вы можете мне доверять. Я никому не передаю то,что открывают мне мои клиенты.

Она поджала губы и уставилась на него.

– Что вы хотите знать? – спросила она.

– Правду.

– Вы ее уже знаете.

– Значит, вы замужем?

– Да.

– Почему вы мне раньше не сказали об этом?

– Потому что мы пытались это от всех скрыть.

– Но кто-то открыл ваш секрет. Кто-то ведь вас шантажирует.

– С чего вы взяли?

– Это не имеет значения. Отвечайте.