Только что же делать мне теперь?

Где ты, ангел, где ты?

Не найти ответы.

Не найти тебя, потерял себя,

Везде одни секреты.

Где ты, ангел, где ты?

Уже на следующий день во дворце Алексей вновь радовал придворную публику новым сочинением. Он пел, а душевность пения и слов песни тронула душу каждого. Многим в том музыкальной зале казалось, что песня про них, а свободные девушки прониклись и к миловидной внешности исполнителя, так очаровывающе подходящей к столь чувственному образу песни…

— Он будет мой, — уверенно молвила фрейлина Лиза, а рядом сидевшая Варя только неодобрительно помотала головой.

— Мне никто не помешает, — снова прошептала ей Лиза. — И к тому же, он подходящая партия мне для всего… Граф, состоятельный, заслуживший одобрение самой государыни, чтобы остаться служить здесь. Он далеко пойдёт, говорят.

— А тебе не кажется, что он пишет песни о несчастной любви? Может у него уже есть кто, — прошептала в ответ Варя.

— Если это так, то помехой это не послужит. Печального романтика легко заполучить, — улыбнулась уверенная в себе Лиза, не сводя глаз с понравившегося Алексея.

Тот тем временем уже уступил место следующему исполнителю и отошёл к друзьям, приняв из рук Николая бокал вина:

— Наконец-то, соглашаешься хоть выпить!

— Да, теперь соглашусь, — улыбнулся Алексей.

— А потом к девицам? — с надеждой смотрел Антон и ответил на удивлённый взгляд Николая. — Ты обещал представить нас фрейлинам, мол, девицы хоть куда.

— Ах, это, — тихо посмеялся тот и осторожно указал своим бокалом в сторону сидевших подле друг дружки фрейлин. — Представлю. Они все здесь. Выбирай любую.

— Да, — согласился Антон, медленно разглядывая каждую из них. — Как бы Лёшка всех по очереди не увёл у меня.

— Забирай всех, — отпив вина, отозвался Алексей. — Что-то мне с некоторых пор они все поднадоели.

— Да-да, известно, с каких пор… Париж спать не даёт, — улыбнулся понимающий Антон и встретил поддерживающий кивок Николая.

Только Алексей ничего не ответил. Вскоре он, чуть подвыпивший, вновь пел, но уже народные песни и вместе с друзьями, забавляя публику отрадными русскими песнями. Он развлекался да знать не знал, что уже всё решившая фрейлина Лиза строила план его покорить.

После столь весёлого дня, когда Алексей расслабился, пел и пил, она выследила, в какую спальню он ушёл на покой. Когда же наступила глубокая ночь, Лиза покинула свою комнату да прокралась по коридору фрейлин, чтобы пройти к покоям, где ночевал Алексей.

Она затаила дыхание от радости, что дверь его была не заперта. Войдя в спальню, где у окна ещё горела свеча, Лиза остановилась у кровати. Алексей…. полуобнажённый, привлекательный, манящий, спал крепким сном, раскинувшись на животе так, будто лёг спать, свалившись на постель из последних сил.

Скинув халат, а затем и тонкую кружевную сорочку, Лиза осталась совершенно нагая. Она тихонько залезла лежать под руку Алексея и улыбнулась свету свечи у окна… Теперь никто бы не смог доказать, что они не провели ночь в бурной страсти вместе…

15 Часть

Роскошный дом на одной из больших улиц Петербурга наконец-то начинал провожать разъезжающихся после очередного бала гостей. То был знаменитый клуб, где так часто и так блистательно устраивались маскарады, балы да встречи членов клуба, которых насчитывалось тогда до пятисот человек. В тот день прошёл бал по случаю окончания зимы, будто с наступающей весной этого нового 1792 года наступит и новая жизнь.

Камердинеры стали ходить ко комнатам и коридорам курить смолкой — конусообразным предметом из бересты, набитым смолой, которая была зажжена угольком да давала пахучий дым. Парадные залы освежили раскалённым кирпичом, который положили в медный таз с мятой. И этот мягкий аромат с наслаждением вдохнули оставшиеся ещё на беседы молодые господа.

Так, сидя на софах у окна, Алексей, Николай и Антон отдыхали после бала, попивая чай да читая принесённые утренние газеты…

— Ой, ты гляди, — удивился Николай, видя новую статью. — Уже два года прошло, а войну со шведами так и не могут забыть. А, Лёшка? Твой отец поди всё ещё в ярости на русских?

— Не знаю, — улыбнулся тот, отдыхая откинувшись на спинку софы. — Мало волнует его мнение. Моё он знает.

— А помните, как нам повезло тогда? Корабль наш от Ревеля вот-вот бы и мог попасть в те военные разборки у Кронштадта, — припомнил Антон. — А ведь тогда шведам сопутствовала удача! Правда, много потеряли в том бою, а честь не уронили!

— Ну и чего добился наш Густав? — удивился Алексей. — Мой отец так его поддерживал, вот теперь вся их группа получила урок гордости. Лишь императрица русская оставалась спокойная. Показала им всем, кто настоящий победитель.

— Лестно слышать это из твоих уст, Лешка, как от человека, почти всю жизнь прожившего в Швеции, — похвалил Николай. — Хотя государыня тебя не зря приняла, увидела, что свой ты.

— Больше ничего там не пишут? — поинтересовался Антон. — А то я тут объявления нашёл интересные.

— Ну так читай, — заинтересовался Николай, и тот встряхнул газетой:

— Подле Новогородского трактира, в дома княгини Мещерской, что противу соляных лавок, продаются из Тулы привезённые соловьи и другие певчие птицы, также тульские самовары и сахарные щипцы.

— Зачем нам это? — засмеялся Николай, на что Антон вполне серьёзно пояснил:

— А я сразу про тебя, Лёшка, подумал. Дядя твой оставил дом, так ты мог бы богато его обставить. В доме сей княгини часто продают роскошные вещи.

— Какой дом? — усмехнулся Алексей. — Руины он мне оставил, а не дом. Всё своё распродал перед смертью, поскольку знал, что не жилец. А руины никто брать не захотел. Я, как единственный местный наследник, получил счастье обрести его землю с руинами.

— Так вот куда ты вчера ездил и вернулся молчаливый, — догадался Николай. — Хорошо, что к балу сюда успел.

— Так пропускать бал последний не хотелось. Жаль, что клуб разорён и закроется, — жалел Алексей. — Да и чувствовал, что подвох какой-то с наследством тем и домом… Руины, господа, руины!

— Обождите же, — остановил беседу Антон. — А ты новый дом построй. Ведь средствами тебя батюшка пока не обделил.

— Да зачем мне дом? Скоро сошлют с турками или поляками воевать, — махнул рукой Алексей и встал к окну. — Просыпается Петербург… Пора наверное и нам в путь.

— О! Ещё одно объявление! — воскликнул воодушевлённо Антон и сел прямее. — На Литовском канале, близ ямских кузниц, в доме Недосекина, у жильца продаются две девки!

— Тебе девок мало при дворе? — оглянулся с недовольством Алексей, на что Антон подивился:

— Так ты то одну, то другую оприходуешь,