Но тут, вместе со слезами я ощутил тёплые пятна. Посмотрев на руку, я увидел кровь. В панике я собрал в кулак снега и принялся стирать с себя опасные багровые капли. Тогда я не понимал, что эти меры были уже бесполезными…

Когда я понял, что заражённой крови на мне не осталось, я отправился обратно к мотоциклу, оставленный мною на границе зоны отчуждения. Позади оставалась опустевшая станция и погибшие надежды. За мною оставалось последнее пристанище моих родителей, которых нужно было отпустить, а не преследовать. За мною оставалась загадка, на решение которой у меня уже не осталось времени…

Так закончилось моё последнее путешествие в родной город. Я пишу эти строки спустя полгода после возвращения в Салехард и понимаю, насколько неразборчивым оказался почерк на последних трёх листах исписанной тетрадки. Оно и понятно — мои руки дрожат, а мысли путаются.

Спустя месяц после возвращения в Салехард меня стали преследовать галлюцинации — я видел и продолжаю видеть то, во что искренне верю, но чего не может быть в нашем понимании реальности. Например, я всегда был твёрдо убежден, что среди людей существуют «полулюди», некие формы разумной жизни, маскирующие себя под человека — рептилоиды тому пример. Однако головой-то я понимал, что это вздор, хоть подсознательно и верил. Так вот, спустя месяц я стал чуть ли не на каждом углу замечать странных людей, у которых то глаза светились жёлтым светом, то языки напоминал по форме змеиный, то носы и уши отсутствовали полностью, то ещё какие-нибудь мерзости, которые не должны быть у человека, были замечены моими безумными глазами. И не передать на бумаге всю степень моего нервного возбуждения при выходе на улицу — вскоре я стал затворником, заложником своих четырех стен.

Дальше было хуже. Спустя ещё два месяца я с ужасом осознал, что меня привлекает вкус и запах моей крови и крови других людей. В какой-то момент мне настолько сильно захотелось попробовать чужую кровь, что я чуть ли не устроился фельдшером в местную поликлинику. Благо, на пороге больницы я пришел в себя и ушел. Но эта тяга стала настолько сильной, что я перестал спать по ночам и принялся покупать замороженное мясо. Приводя его в мягкое состояние, я поедал мясо сырьём и потреблять оставшуюся после тушек кровь. Понимая, что схожу с ума, я попытался прекратить это, но последовала ломка — мои руки тряслись, как у больного, а мышцы сводило судорогой. Вскоре я заметил за собой провалы в памяти, а соседи начали рассказывать о шагах в моей комнате глубокой ночью и даже о моих перемещениях по общему коридору. Как-то раз я до смерти напугал соседку по этажу, в исступлении пытаясь выломать её дверь.

Так, я начал привязывать себя к кровати, но и эта мера не дала результатов — веревка каждый раз была вырвана по утру нечеловеческой силой, которой у меня нет. Тогда во мне теплилась надежда, что причиной моего состояния является психическое расстройство после пережитого, но сейчас-то я понимаю, что заразился через кровь, которая попала мне на сетчатку глаза или через тот затхлый воздух, наполненный всяческими миазмами. А понимаю я это по одной простой причине… Сегодня ночью, вновь лишенный разума, я убил человека и притащил его в квартиру. Я опомнился лишь когда принялся за разделку трупа…

Не знаю, сколько мне осталось: час или два, пока сюда не прибудет милиция. Я понимаю, что эти записи уже не попадут на суд общественности, потому как будут прочитаны только милиционерами. Но перед тем, как оборвать мою жизнь последним оставшимся выстрелом моего ружья, я хочу поведать прочитавшему это откровение следователю о моих догадках насчет случившейся эпидемии неизвестной болезни.

Скорее всего, в горах, в грунтовых водах, содержится болезнь неизвестного происхождения. Не знаю, вирус это или бактерия, грибок или микроб, но зараза эта очень опасная. Я считаю, что в ходе неких ремонтных работ на очистительной станции произошел взрыв, высвободивший грунтовые воды, которые проникли в водопровод. Зараженная вода не оказалась на правом берегу только потому, что водопровод был перекрыт и ремонтировался. Но на левом берегу ремонт ещё не был начат, и грязная вода проникла к жителям в квартиры. К тому же, я не знаю, просочилась ли эта мёртвая вода в реку, но раз не случилась масштабная эпидемия, то этого не случилось. Возможно, водопровод хотели соединить с новым источником грунтовой воды и только туда, в этот новый проход, вода и направилась… надеюсь, это так.

Любого, кто прочтёт эти записи, кого угодно, я прошу не приближаться к забытому городу и огромной зоне отчуждения. Я прошу сделать копии этого рассказа и разослать по оппозиционным СМИ, по администрациям и министерствам, куда угодно. Нужно придать это дело огласке… Если же мои тетради окажутся у милиции, то просить ни о чем не буду. Я понимаю, что навряд ли найдется кто-то из силовиков, способный плюнуть на руку с прикормом. Просто знайте, что смерть этого человека, лежащего за моей спиной, и моя смерть не были следствием моего злого умысла; нет, причиной им стала эта психофизическая болезнь, подхваченная по вине моих несбыточных надежд и глупой идеи о достойных похоронах моих горячо любимых родителей, покинувших этот прекрасный мир слишком рано. Всему виной был зов останков прошлого, которому я имел неосторожность поддаться…

Простите и прощайте.

Ваш, Николай М…

***

Далее неразборчиво.

Документ необходимо передать в ФСБ для дальнейшего разбирательства. Дорогой Василий Андреевич, раз уж наша переписка происходит по неформальным каналам, то я смело могу попросить Вас об одолжении… Прошу Вас не оставлять это дело без разбирательства! Недалеко от Салехарда действительно есть длинные линии колючей проволоки, о которой нет никаких сведений даже в МВД! Надеюсь, что в архиве ФСБ найдутся какие-то сведения.

Заранее спасибо!

Г. Екатеринбург. 1999 г.