Некогда было посылать за кузнецом на Элос или Фэю, чтобы изготовить новую рукоять для старого сердечника, а керамический клинок против чародеев показал себя не с лучшей стороны – по крайней мере, в руках того, кто слишком привык сражаться мечом из высшей материи.

Я молился, чтобы до рукопашной не дошло. Нашим заданием было найти императора и скрыться, прежде чем сьельсины поймут, что мы их обхитрили. Пусть думают, что Лин и Серпико намереваются перед высадкой на Перфугиум уничтожить их флотилию. Пусть думают, что мы местные, отважившиеся на вылазку в поисках провизии.

Мы поспешили по улице, взбивая ногами клубы пепла. Я нечасто радовался, что мой комбинезон оснащен респиратором. Воздух наверняка был ужасным, наполненным сажей и пах разрушением и горелой человеческой плотью. На каждом перекрестке, в каждом разбитом окне я ожидал увидеть жуткие картины обглоданных и поруганных тел. Не увидел. Я замечал следы жизнедеятельности и схваток. Мимо проносились сгоревшие дома и магазины. В бывшем кабаке были перевернуты столы; разбитые флаеры и грунтомобили остались припаркованы или брошены посреди улицы; окна тут и там были заколочены для защиты от сьельсинов и людей-мародеров. На выстоявших стенах сажей были намалеваны слова и знаки с предупреждениями незваным гостям и желающим поживиться брошенными пожитками. Сердце разрывалось, когда я думал, что в отчаянной борьбе за выживание люди могли обратиться против людей. По мере приближения к цели я заметил шоссе, полное машин. Люди пытались сбежать из города, но не успели.

– Имперский командный пункт, это Центавр четыре-ноль-девять, – произнес Шарп по рации, пока мы крались вдоль каменных зданий. – Имперский командный пункт, прием!

– Не ответят, – сказала Валка.

Шарп жестом попросил ее помолчать. Тишина.

– Попытка не пытка, – сказал он.

С полуобрушившейся стены святилища Капеллы на улицу взирал бледный ухмыляющийся череп. Под ним на белом камне красовалась черная надпись: «КСЕНОБИТЫ, ВАЛИТЕ ОТСЮДА!»

Указав на нее, центурион произнес:

– Там есть кто-то живой.

В нескольких кварталах от нас прогремел новый взрыв, а миг спустя раздались выстрелы и крики людей.

– Олорин? – спросила Валка.

– Кто? – переспросил один солдат.

– Джаддианцы, – ответил я. – Пойдем на помощь?

– Надо добраться до бункеров. Иначе вся операция коту под хвост, – заметил Лориан.

Вершина холма маячила сразу за разрушенным святилищем. Добравшись до макушки, я ненадолго задержался у окаменелого ствола дерева. Бомба, которая разнесла Капеллу, превратила дерево в камень. Ипподром – точнее, что от него осталось, – раскинулся внизу гниющим китовым остовом. Выступали голые кости колоннад и вомиториев, на солнце блестели выпотрошенные гигантские механизмы, которые раньше удерживали колонны и платформы для сражений гладиаторов и мирмидонцев. Эта арена была длиннее и уже, чем в Боросево, и предназначалась в первую очередь для скачек, а не ритуальных сражений. Но, стоя у окаменелого дерева, я мысленно слышал улюлюканье толпы в момент нашего выхода на бой за жизнь и монеты.

Дерево над моей головой разорвалось.

Шарп толкнул меня на землю. Поздновато. Нам повезло; все мы были закрыты щитами, однако…

– Обстрел! – выкрикнул один солдат. – Справа!

– Где?

– Отвечайте, собаки!

– Центурион, слезьте с меня! – прорычал я, крутя головой в поисках врага.

На крыше справа мелькнуло что-то белое. Пришло в движение какой-то пятно.

– Демоны… – сказал я.

Шарп подал мне руку; я ухватился за нее и прокричал громче:

– Демоны!

Это были химеры. Нечеловеческие мозги в железных корпусах, тела из керамики и стали. Я заметил, как одна по-волчьи перепрыгнула с одной крыши на другую. Шарп не терял времени даром. Центурион в две секунды скинул с плеча магнитную винтовку, прицелился и выстрелил. В этот миг я понял, что это он спас нас от Урбейна в башне. Снаряд с обедненным ураном попал демону прямо под одинокий красный глаз. Химера скатилась с крыши и с оглушительным лязгом упала на дорогу.

– У твари даже щита нет, – довольно качнул головой Шарп, поднимая винтовку.

– Бросай! – скомандовал другой солдат.

В воздух взмыли три гранаты и упали на поверженное чудовище. Люди Шарпа действовали без промедления.

– Нужно уходить! – схватил меня за руку Лориан.

Я обогнал миниатюрного коммандера за секунду. Мы с Валкой помчались вниз по проспекту к щербатому фасаду ипподрома. Если верить посланию Райнхарта, в гипогее был люк, до сих пор не замеченный сьельсинами. Он вел в систему подземных бункеров и катакомб, где находились хранилища колонистов. В послании также говорилось, что Райнхарт отправит к люку солдат, чтобы проводить к императору спасательную команду. В теории нам не нужно было даже искать люк, лишь приблизиться, чтобы имперские гвардейцы заметили нас.

– Что с джаддианцами? – выдохнула Валка, не отставая от меня.

Воздух содрогнулся от нового взрыва, и справа на миллиард осколков разлетелся коричневый фасад здания. Мне на миг явилось жуткое видение демонической химеры посреди руин, похожей на языческого идола, четырехрукого, с собачьими лапами, белого, как снег. Заклубились густые облака пепла, на мгновение скрыв все, кроме одинокого красного глаза. Химера подняла когтистую руку и выстрелила.

Плазма рассеялась о мой щит, и я отвернулся. Продолжил бежать.

Где-то в городе, позади и над нами зазвенел капелланский колокол. Неужели в том святилище, что мы миновали? Вряд ли. Звук шел издалека. Сиротливая красота и чистота этого звука, напоминавшая о доме, о бесчисленных городах и деревнях на бесчисленных планетах, – тронула мое сердце. Это было звучание человека, звучание Империи, которую я одновременно любил и ненавидел. Каким тихим, но в то же время дерзким, непокорным был этот звук!

– Слышите? – крикнул один из бойцов Шарпа.

– Кто-то нас заметил! – выдохнул Лориан.

– Сигнал? – спросил Шарп. – Джаддианцы?

Я не ответил. Было маловероятно, что в колокол били джаддианцы, а у Бледных ни за что не получилось бы извлечь такой звук. Нет. Нас не просто заметили; за нами уже давно наблюдала горстка выживших в этих развалинах. Они увидели наше прибытие и нашли способ подать сигнал, не полагаясь на заглушенное радио.

Колокола.

От внешней стены ипподрома нас отделяла сотня ярдов открытого пространства. Почерневшие пальцы обгоревших деревьев обрамляли дорогу, покрытую обгорелыми останками грунтомобилей. Проспект спускался под откос и сворачивал налево, огибая арену, а справа у изгиба дороги высилась подпорная стена. Мне были видны высокие узкие арки над входом; стеклянные двери были выбиты, серая пыль кучами клубилась у ворот.

Осталось недалеко!

Адреналин еще бурлил в жилах, дыхание было прерывистым и хриплым, но я гнал себя вперед. Укрыться бы где-нибудь…

Новый выстрел ударил в землю в трех ярдах слева от меня. Взрывной волной меня сбило с ног и покатило сквозь пепел по широкому проспекту. Приземлившись на живот, я сразу привстал на колено.

– Валка!