визор, чтобы мои человеческие глаза могли выдержать. Где-то в небесах Лин и Серпико атаковали врага; две их флотилии поднялись над Перфугиумом, словно две новые зари.

– Здесь недалеко, – сказала Валка. – Ипподром сразу за холмом. Под ним вход, о котором сообщил слуга императора.

Пока мы летели с Фидхелла, Валка изучила планы города, которые нам удалось раздобыть, и теперь выполняла роль проводника. Она запомнила столько, что вполне сошла бы за коренную жительницу.

– Это точно? – с осторожностью посмотрел на нее Шарп.

Валка сердито воззрилась в ответ. Я легко мог представить выражение ее лица под маской, а вот центурион знал ее недостаточно хорошо и потому не устрашился.

– У вашей разведки спросите, – холодно ответила Валка.

По прибытии мы получили короткое сообщение от сэра Грея Райнхарта. Император со свитой выжили в, казалось бы, безнадежной ситуации и прятались в бункерах под Ресонно. От герцогского дворца остался только белокаменный зиккурат, дочерна обожженный взрывами. Даже сам камень местами оплавился и стек, как воск, а от окрестных зданий и башен остались только железные скелеты из балок и перекрытий.

Ни травинки не росло теперь в Ресонно. На город падал не снег, как на Картее, а пепел. Серый пепел покрывал все вокруг, придавая миру гнетущую мертвенность. Стояло лето, но пустые улицы навевали мысли о зимнем лесе, об укутанном снегом английском садике в поместье Маддало. Я затосковал по этому старому жилищу. Поместье Маддало было для меня тюрьмой, но оно было моим, и мы с Валкой жили там в спокойствии.

С тех пор о спокойствии я мог только мечтать.

Спасем императора, и наградой мне станет очередное невыполнимое задание. Даже если представить, что мы убьем бога – что тогда? Кесарь не сможет оставить меня при дворе из опасений, что Капелла или его собственная жена попытаются закончить, что начали. Он будет вынужден держать меня на поводке, пока я не сдохну, как собака.

А если он погибнет в ходе спасательной операции… мог ли я довериться Александру и рассчитывать, что он действительно меня отпустит?

– Можно попробовать еще посигналить, – предложил Шарп.

– Слишком много помех! – огрызнулся Лориан. – Даже по узколучевой связи ничего не пройдет. К тому же бункеры даже атомный взрыв блокируют. Думаете, ваше жалкое радио пробьется?

– Они ведь как-то передают сообщения, – заметил Шарп.

– По телеграфу! – прошипел Лориан. – Телеграф нас и на полпути к Андромеде достанет!

Он отвернулся с кислой миной и повторил:

– Не нравится мне все это.

Желая примирить коммандера и центуриона, я положил руку Лориану на плечо.

– Тебе не нравится, потому что план не твой, – сказал я успокаивающе, хотя сам не чувствовал спокойствия.

– Мне не нравится, потому что это не план, а черт-те что, – парировал интус. – Где эти проклятые джаддианцы?

– Можешь определить их местонахождение? – спросил я Валку.

Она наклонила голову, как будто прислушиваясь к ветру.

– Слишком сильные помехи. Не знаю, в чем причина. То ли в остаточной радиации, то ли в каком-то вражеском блокирующем устройстве…

Ее голос оборвался. Датчики моего комбинезона не выдавали предупреждений о радиации. Сьельсины вообще редко пользовались ядерным оружием. Они предпочитали плазму и кинетическое оружие, а порой просто сбрасывали с орбиты гигантские глыбы – куски их собственных кораблей-миров. Но все бывает в первый раз.

Наконец Валка помотала головой:

– Ничего не чувствую.

– Надо двигаться, – сказал Шарп. – Мадс, Терен!

Центурион очертил в воздухе круг – знак всем приготовиться.

– А джаддианцев подождать? – спросил Лориан.

– Они не… – «придут», хотел договорить Шарп, но в этот миг небо разорвал жуткий грохот, заставив центуриона замолчать.

На фоне солнца прошла тень еще одного патруля.

– Адриан! – тихо вырвалось у Валки, и она схватила меня за руку.

Это был не гром.

Это было слово.

– Люди!

Несмотря на неестественную глубину этого голоса, я узнал его, узнал пронзительный холод, плоскость эмоций, эрудицию. Нечеловечность. Адреналин закипел в груди, словно меня ударили ледяным острием; жилы во всем теле напряглись до предела. Валка вцепилась в меня сильнее, чтобы я успокоился, чтобы утихомирил панику, с каждым ударом сердца все сильнее охватывавшую меня.

Я мгновенно вспомнил все. Пещеру. Стену. Яму. Голову Адрика Уайта на подносе, столы с гнилым мясом, бледнолицых придворных с окровавленными нечеловеческими губами. Все ужасы и демонический декаданс Дхаран-Туна, как наяву, встали из глубин моего измученного сознания. Я прижал ладони к шлему, зажимая уши, но голос все равно звучал в аудиосистеме моих доспехов.

Голос Пророка.

– Ваша планета захвачена! Ваша армада разбита! Сдавайтесь! – гремел Сириани, и каждый слог падал на разрушенный город, будто бомба. – Отдайте вашего императора, и я пощажу остальных!

– Что с ним? – спросил Шарп Валку, кивая на меня. – Что происходит?

Обнимая меня, Валка прошипела центуриону заткнуться.

– Он здесь, – прошептал я сквозь зубы. – Он здесь.

– Я Шиому Элуша, царь сьельсинов, Бич Земной, – словно в ответ на мои слова, громогласно представился Сириани. – Отдайте мне вашего императора, и я больше не трону эту планету. Вам будет позволено стать рабами. Вы будете платить дань моим легионам, но останетесь живы.

– Не вижу голограмму, – снова выглянул из-за колоннады Лориан.

– Дыши, anaryan, – прошептала Валка мне на ухо. – Просто дыши.

Она уже много лет терпела мои кошмары и знала, как совладать с приступами.

Приобняв ее, я мысленно приказал себе успокоиться.

«Страх отравляет», – думал я, ощущая этот яд в своих венах, в своем прерывистом дыхании.

– Страх отравляет.

– Он семь лет пробыл в плену у сьельсинов, – объяснила Валка центуриону. – Вы не знали?

Шарп не ответил, но отошел.

– Он здесь. – Я потряс головой, крепче обнимая Валку. – Если он здесь…

Я не был готов к новой встрече с Сириани Дораяикой. Передо мной стоял его образ: серебряная кровь на лице и на кривых пальцах, хлынувшая из разрубленной шеи. Мне вновь явилось то, что я видел той темной ночью в Актеруму. Тонкие руки, вылезающие из безголового тела Дораяики. Я вновь потряс головой, отгоняя серый туман, затмивший мой разум. Нашел соломинку, за которую можно было ухватиться.

– Раз он требует императора, значит тот еще на свободе, – сказал я и отпустил Валку, тяжело дыша. – Мы успели вовремя.

Бум!

Вдали что-то взорвалось, и пепел осыпался с капителей колонн над нами. Взрыв окончательно разогнал туман в моей голове.

– Пора!

– А как же джаддианцы?! – воскликнул Лориан.

– Они знают, что нужно идти к ипподрому! – ответил я, потянувшись за мечом.

Вместо меча пальцы нашли пистолет, и я вытащил его. Я до сих пор не нашел замены сабле, которую потерял в дуэли с Такеши на Ганелоне. У меня были пистолет, кинжал и щит.