Александр не шелохнулся.

– Вы послали за мной, – продолжил я в воцарившейся напряженной тишине. – Зачем, если не для того, чтобы убить?

Губы Александра шевельнулись, но слова последовали не сразу.

– Я… – выдавил он наконец, – хочу спасти отца.

У меня словно гора упала с плеч. Я вдруг резко, отчетливо осознал… что не хочу умирать. Удивительное тепло наполнило меня, пока я стоял под жужжащими лампами. Сколько лет я жил ходячей тенью в ожидании смерти?

Я почувствовал себя так, как в моем представлении должен чувствовать себя приговоренный к смерти на виселице, в последний момент услышавший приказ магистрата остановить казнь. Меня как будто озарило ясное золотое солнце Земли, и я узнал – открыл, – что жизнь по-прежнему ценна и приятна.

Марсиане не расслаблялись. Они не выпускали из рук древки и спусковые крючки копий, и по их позам было заметно, что они готовы пустить оружие в дело по первому приказу принца.

Этого приказа не последовало.

– Я тоже хочу спасти вашего отца, – сказал я, не отваживаясь убрать руки из вида.

– Как его спасти? – спросил Александр. – Я позвал вас для этого. Чтобы посоветоваться.

– Посоветоваться… – повторил я шепотом и опустил взгляд на свои черные сапоги и надраенный металлический пол. – Но вы не опровергли моих выводов.

Александр посмотрел на меня глазами, похожими на осколки необработанного нефрита.

– Вы дали клятву моему отцу, – произнес он, не ответив мне. – Готовы ли вы дать еще одну – мне?

– Зависит от условий, – сказал я и с томительной медлительностью опустил руки.

– Вы поклянетесь служить мне, пока мы не спасем моего отца? – спросил он. – Если его еще можно спасти.

– Мой принц, я солдат Империи.

– Это не ответ на мой вопрос, – парировал Александр.

«Он боится», – почувствовал я. Боится меня. Боится, что теперь, когда вскрылась правда, я могу навредить ему.

У него были причины бояться, и гораздо более весомые, чем он мог представить. Я убил Августина Бурбона, добился ссылки Лоркана Браанока на Белушу и даже бросил вызов самой императрице, когда та подослала ко мне убийц. Что же в таком случае Адриан Полусмертный мог сделать с Александром из дома Авентов, чьи преступления были соразмерны злодеяниям Бурбона и Браанока?

– Александр… – начал я.

– Поклянитесь! – Он почти перешел на крик.

Отцовское умение держать хладнокровие в тяжелой ситуации ему явно не передалось. Он был хрупок, как чугун. Всегда был.

– Я прощаю вас, юноша, – сказал я. – Я помогу спасти вашего отца. Клянусь.

Глаза принца заблестели; он слабо, еле заметно задрожал. Мне было жаль его, ведь он пережил ужасный день, почти сравнимый с тем, что я вынес на Эуэ.

Я задумался, стоит ли продолжать давить на него словами.

Но выбрал молчание.

Не поднимаясь, Александр закивал, откинув назад волосы, и оглянулся вокруг с таким видом, словно впервые очутился в этой каюте.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо. Этого достаточно. У меня нет сил спорить с вами. – Он отважился на слабую улыбку. – Довольствуюсь тем, что есть.

– Мне хотелось бы, чтобы мы снова стали друзьями. – Я сделал полшага вперед и протянул руку.

– Друзьями? – Принц посмотрел со смесью скепсиса и отвращения на покрытую шрамами, не до конца исцелившуюся ладонь. – Я принц Соларианской империи, потомок самого Бога-Императора. Марло, у меня не может быть друзей.

Я сразу убрал руку и пробурчал подобие формального извинения.

– У нас впереди много дел. – Александр оглянулся на Леонору. – Проводите лорда Марло на его корабль и созовите капитанов. Устроим совет, как только все будут в сборе.

Я развернулся, почувствовав, что во мне больше не нуждаются. Постучал в дверь, и ее створки разъехались в стороны. На пороге я остановился.

– Я рад, что вы целы и невредимы, – сказал я. – Пожалуйста, сообщите мне, как только придет ответ с Перфугиума. Если ваш отец жив, мы его спасем, а если нет…

– Огонь, – ответил Александр. – Тогда мы обрушим на врага огонь мщения.

Глава 32

План

Я вернулся на «Бурю» в душевном смятении, вызванном перепалкой с принцем и новостями, что он принес. Но я был жив. Офицер-медик остался верен приказу и не разбудил Валку, и я насел с этой просьбой на едва пришедшего в себя Лина. Тот тоже отказался ее будить.

– Мы здесь ненадолго, – объяснил он. – От силы на день-два. Нужно как можно скорее устроить совет. К тому же она не имперский офицер.

– Адриан, я знаю, что она важна для вас, – жестом пресек он мои протесты, – но это дело принца, князя и мое. Нельзя терять времени.

В конце концов я сдался. Он, в общем-то, был прав. Мы с Валкой были приглашенными участниками операции и ни перед кем не отчитывались. Красного отряда и «Тамерлана» больше не было. Если не считать моего звания и титула, я был, по сути, пассажиром. Оставалось лишь ждать, пока остальные капитаны пробудятся от ледяной спячки и пока с корабля Александра не придут новости о ситуации на Перфугиуме.

Никто не осмеливался гадать, что случится, если новостей не будет. В ушах стояло эхо сказанных принцу слов.

«Если ваш отец погибнет, вы должны за него отомстить. Укрепите свои притязания на трон. Вернитесь на Форум победоносным мстителем. Никто не осмелится вам перечить».

Несмотря на мои уверения, мог ли Александр по-прежнему опасаться, что в мои намерения входит то же самое? Мог ли до сих пор думать, что я хочу вернуться на Форум с головой Дораяики и забрать себе Селену и престол?

Мог ли я винить его за это? Разве я сам не видел себя на троне в самых разнообразных ситуациях? Разве не видел Селену у своих ног, подобно наложницам князя Каима, в фате из живых цветов?

Но я был честен с юным принцем.

Кроме того, это уже не имело значения.

Ответ от императора пришел быстро, спустя несколько часов после моего возвращения на «Бурю».

– Я говорил его величеству, что так будет! – в десятитысячный раз повторил я, заламывая руки на коленях. – Говорил, что его маршрут известен врагу. Говорил! А он не слушал.

– Главное, что он жив, – произнес Александр, сидевший справа от меня.

В зале собраний еще были слышны отзвуки тревожного сигнала. Они повисли в воздухе, словно дым от пылающих городов. Голографические изображения развалин Ресонно, в первые дни нападения снятые спутниками и смельчаками, отважившимися выйти на поверхность в промежутке между налетами, белели над столом, призраками отражаясь в черном стекле.

Телеграмму предваряло короткое текстовое сообщение.

«Перфугиум осажден. Его величество жив».

– Они окопались под Ресонно, – сообщил собравшимся Бассандер Лин, сложа