руки на столе и ссутулив плечи, как будто на них лежал тяжкий груз. – Находятся там уже около года… – Он покосился на Александра. – Системы орбитальной обороны уничтожены. Флот и местные подразделения – тоже.

– Флот был потерян за считаные дни, – добавил принц. – Врагов было слишком много.

– Чудо, что они так долго держатся, – заметил высоченный коммандер Астор, хмурый первый помощник Лина.

– Бункеры были построены шесть тысяч лет назад, – произнес капитан Шимоньи, впервые присутствовавший на совещании вживую. – Местами они расположены в полумиле под землей, защищены от любого излучения и оборудованы геотермальными электростанциями. Без экскаваторов Бледные туда не доберутся, и пока людям императора удается их сдерживать.

Я представил, как ударные группы марсиан неожиданно появляются из тайных ходов, чтобы атаковать сьельсинских копателей, и стремительно скрываются обратно.

– Похоже, что город разбомбили с орбиты и уничтожили все корабли из императорского эскорта, высадившиеся на планете, – сказал Астор, наклонился и еще сильнее нахмурился.

Спутниковые снимки демонстрировались в голографической камере посреди стола и были развешены по стенам. На них был виден разбомбленный остов города, черные шрамы и остекленевшие ямы – следы ударов плазмы. Я вспомнил, как первый раз созерцал подобные следы на Рустаме, давным-давно.

– Полагаю, в радиусе тысячи миль от столицы не осталось ни одного судна, годного к полетам. Бьюсь об заклад, Бледные и дальше почти все сожгли дотла.

– Сколько жителей было в городе? – Голос князя Каима слабо дребезжал и приходил с задержкой в несколько секунд.

Джаддианский князь с офицерами по тем или иным причинам отказались прибыть на «Бурю», и призрачный силуэт Каима мерцал рядом с силуэтами Калимы, Афшарирада и адмирала по фамилии Серпико. На его лице вновь была блестящая черная маска.

– В городе? – уточнил плосколицый схоласт в зеленой робе. – Три миллиона. – Он закатил глаза, словно вспоминая данные. – Но в хранилищах колонистов было еще девять миллионов.

– Двенадцать миллионов человек, – произнес князь, и его спектральная проекция покачала головой.

– Следует считать всех жителей погибшими или захваченными в плен, – сказал старый капитан Шимоньи, сидевший рядом с Бассандером; он потер глаза, еще не полностью придя в себя после фуги. – Бледные мародерствовали там месяцами. Трудно надеяться, что кто-нибудь выжил.

Несколько мужчин и женщин за столом начертили знак солнечного диска, дотронувшись до лба, сердца и губ.

– Да хранят нас Земля и император, – прошептал один из младших капитанов, не осознавая всей иронии сказанного.

Это мы сейчас должны были сохранить императора.

– Планета одной столицей не ограничивается, – заметил Александр. – Так везде.

– Дельфард, Романс, Порт-Альмавера. Все крупнейшие города. – Коммандер Астор провел рукой по стеклянному столу, заставив голограмму промотать несколько спутниковых снимков, которые дожидались нас в Имперской курьерской службе инфосферы, когда мы прибыли на Фидхелл. – Почти уверен, что они даже деревни не пощадили.

– Им надо что-то есть, – мрачно сказал Бассандер, заставив всех уставиться на него.

Но доблестный трибун не шелохнулся. Он, как и князь Каим, был как будто высечен из камня.

Я отвернулся, пока князь Каим с Бассандером и остальными обсуждали, что делать.

Ледяная поверхность Фидхелла сверкала за единственным окном зала собраний, белая, словно алмаз, и холодная, наполовину опутанная ребристыми изогнутыми балками и углеродными кабелями топливной станции, к которой пришвартовалась «Буря». Казалось, холод – ледяной холод космоса и снегов этой отдаленной планеты – проникает сквозь окно мне под форму и прямо в душу.

Мне вспомнился Дхаран-Тун.

Наконец князь Каим задал вопрос, который, к моему удивлению, никто не додумался задать раньше.

– Сьельсинской флотилией командует сам Бич Земной?

Было легко забыть, что под маской скрывается сэр Олорин Милта. Его манеры сильно изменились. Дружелюбный фехтовальщик, позер и весельчак-маэскол, которого я знал в юности, превратился в существо из шелка и черного мрамора с холодными, как далекие звезды, глазами.

Сидевший в тени во главе стола Бассандер Лин поднял взгляд и посмотрел сначала на меня, затем на юного принца. Я уже пересказал ему все, что услышал от Александра.

– Мы так думаем, – ответил он.

– Думаете?

Глаза князя за джаддианской маской расширились.

Александр бросил на него сердитый взгляд:

– После первого налета появилась голограмма Дораяики и потребовала у моего отца сдаться. Я видел запись собственными глазами, прежде чем мы прыгнули в варп и отправились сюда.

– Но его личного корабля не видать, – заметил Шимоньи, указав на голограммы посреди стола. – Той огромной луны.

«Дхаран-Туна», – хотел сказать я, но не нашел сил.

– Это не значит, что Бича здесь нет, – ответил джаддианский адмирал Серпико, суровый ариабит, чья фигура мерцала по правую руку от князя. Слева леди Калима – она была не просто наложницей, а еще и советником – выразила свое согласие.

– Согласно докладам, Дораяика появляется с такими требованиями почти ежедневно, – сказал схоласт, постукивая пальцем по распечатанным копиям.

Мы с Бассандером переглянулись, очевидно вспомнив одно и то же: как призрачный образ Пророка шагал по разбитому космопорту перед Ураганной стеной на Беренике, возвышаясь над горами.

– Все как на Беренике, – сказал Лин.

– Он произносит одни и те же слова? – спросил капитан Шимоньи, который, несмотря на личное присутствие, напоминал призрака не меньше джаддианцев, а выглядел после фуги даже хуже, как и почти все мы.

– Какая разница? – Выразительный бархатный голос Калимы ди Сайиф резко контрастировал с мужской хрипотой, неизменно привлекая всеобщее внимание. Только мы со схоластом не реагировали.

Я вновь принялся разглядывать в окно Фидхелл, медленно поворачивающийся внутри железного кольца станции. Больше всего мне хотелось, чтобы Валка была рядом.

– Есть ли разница, он ли это? – мрачно, тяжеловесно уточнил у алькидары Бассандер Лин.

– Он теперь везде, – подал я голос впервые за несколько минут. – Пророк. Нет больше других князей и других кланов. Понимаете? В галактике теперь два императора. Один красный, другой белый. – Я демонстративно загнул пальцы. – Дораяика хочет выставить нашего императора на посмешище, – повторил я уже высказанную Александру мысль.

Я помассировал шею, вспоминая ошейник, который меня заставляли носить. Цепи. И обратился ко всему совету, особенно – к схоласту:

– Сьельсины не звери, а их Пророк… советник, их Пророк может потягаться умом с лучшими представителями вашего ордена. – Я опустил руку и прикрыл глаза. – Я несколько лет был у него в плену. Он мог в любой момент меня убить и едва не сделал этого. Но он не хотел убивать меня просто так; ему нужно было сделать это на глазах у своего народа.

Я не знал, верил ли Дораяика, что мое убийство откроет ему врата в рай. Не знал, верил ли он, что действительно может отменить Вселенную, или же говорил это в метафорическом смысле, имея в