– Я цела!

Громыхнула винтовка Шарпа, и, неуклюже поднявшись на ноги, я увидел, как его бойцы вереницей спускаются от развалин святилища на холме, вполоборота отвечая огнем нагоняющим химерам. На моих глазах одно из чудищ спрыгнуло с крыши в самую гущу людей. Разорвалась граната, лишив демона руки, но тот продолжал бесноваться, чертя белой саблей алый лабиринт среди наших солдат.

– Ложись! – услышал я голос Валки.

Она повалила меня на землю. Раскаленный голубой луч пронзил пространство, где я только что стоял. Выкатившись из-под Валки, я увидел нового врага.

В первый момент я решил, что это Теяну. Громоздкий генерал-вайядан был размером с танк на шести ногах. Эта химера была меньше, но похожей конструкции и напоминала скорее не краба, а паука. Шасси, в которое был помещен сьельсинский мозг, было компактным и округлым и покачивалось, когда химера перебирала изогнутыми, как сабельные лезвия, ногами. Единственный глаз ярко пылал посреди гладкой шарообразной головы, а на спине еще ярче сверкала орудийная башня. Химера повернулась ко мне.

– Iukatta! – выкрикнул я, вскакивая, в надежде, что звук родного языка из уст жалкого человечишки смутит существо.

Паук опустил когтистую лапу на мостовую и приблизился. Если мой возглас и заставил тварь замешкаться, то лишь на секунду. Линза лучевой пушки вспыхнула, лазерный прицел нашел мою грудь. Против такого мощного энергетического орудия даже щит не помог бы. Одно попадание полностью истощит батарею.

Бежать было некуда и некогда. Я вскинул руку в тщетной попытке защититься от выстрела, напрягшись так, как на алтаре у черепа Миуданара, в поисках луча света из высшего мира, которые когда-то легко мог видеть. В последний миг все вокруг как будто замедлилось, замерцало, исказилось, как сотню раз прежде, открывая мне безграничные возможности времени.

Я увидел. А может, мне просто показалось.

Адское орудие демона взвыло перед выстрелом, и я понял, что светом был лазер химеры, ослепивший оптические сенсоры моих доспехов.

Я стиснул зубы.

Но выстрела не последовало.

– Alala! Alala! – раздался из-за пепельных облаков незнакомый улюлюкающий клич.

Что-то ударилось в металлический бок паука, так медленно, что проникло сквозь энергощит. Я услышал лязг металла о металл, увидел слабую алую вспышку и понял, что это была магнитная граната. Через секунду химера вспыхнула фиолетовым пламенем; одну лапу оторвало. Демон споткнулся, но не умер.

– Alala! Alala! – повторился причудливый распев.

Сквозь пыль я увидел колдовской огонь, не красный, а бледно-голубой. Как лунный свет.

Из дымки выскочили три темных фигуры в капюшонах, с какими-то кристаллами в руках. Нет, с клинками из высшей материи. Клинки замелькали, рассекая острые лапы и вспарывая брюхо химеры.

Облаченный в черную маску и черные доспехи под традиционной алой мандией, князь Каим приветственно помахал мне мечом. Я помахал в ответ. Мы выглядели удивительно похожими, хотя один был красным, другой черным, а доспехи князя вдобавок еще и отделаны золотом. Выразительные глаза маски, брови и усы блестели в свете клинка. Я не представлял, как он и его спутники – мужчина и женщина – так проворно двигаются в тяжелых неудобных полумантиях.

Но они были стремительны.

Женщина плавно переместилась, как будто перетекла, по плоской дороге к Драконоборцам. Она подпрыгнула на дюжину футов – такова была сила крови эали, – перемахнув через головы легионеров, и одним ударом свалила небольшую химеру. С другой стороны проспекта обрушился плазменный дождь, и, повернув голову, я увидел джаддианских мамлюков-гомункулов, с неизбежностью прилива движущихся сквозь пепельный туман.

– Вы вовремя! – крикнул я князю.

– Разумеется! – кивнул князь и бросил взгляд на Валку. – Мне хочется посмотреть на ваши чудеса, друг мой.

Сильный порыв ветра промчался вдоль ипподрома, срывая с меня плащ.

– Они даются нелегко, – ответил я.

А после Актеруму не давались вовсе.

– Пусть так, – сказал Каим.

Мог ли он уже давно следить за нами? Дожидаться чего-нибудь сверхъестественного? Я покосился на него, не зная, могу ли доверять ему так, как раньше.

– Но еще не вечер, – прибавил он. – Всему свое…

Грохот винтовки Шарпа вернул нас с небес на землю. Центурион развернулся.

– Это последний! – Он взял паузу, чтобы открыть затвор и зарядить еще один урановый снаряд. – Князь, милорд, нам нельзя здесь задерживаться. Слишком открытое место.

Словно в подтверждение этого над нами с ревом, подобным тигриному рыку из джунглей старой Земли, пронеслась тень.

– Флаеры! – закричал кто-то.

– На ипподром! – скомандовал я, в отсутствие меча взмахнув пистолетом. – Центурион, ведите!

Шарп ударил себя в грудь, раздал приказы солдатам и подозвал Мадса и Алтарика. Драконоборцы ринулись к развалинам колизея. Валка взяла меня за руку и молча сжала, не отпуская.

«Наш последний бой, – напомнил я себе. – Последний».

Я собирался умолять императора отпустить меня, как умолял Александра. Ни о чем другом я уже не помышлял.

Но я знал, что он ни за что меня не отпустит.

– Что с тобой? – прошептала Валка на ухо. – Не стой столбом, anaryan.

– Мне показалось, что я вижу, – ответил я на пантайском. – На секунду я решил, что снова способен видеть.

– Din chaksyn? – спросила она.

«Тем зрением?»

Я сдержанно кивнул.

Князь Каим все это время стоял, навострив под капюшоном уши. В черных шелках и узорчатой алой накидке он напоминал палача. Я решил, что джаддианцы наблюдали за нашей битвой из развалин святилища, дожидаясь, пока их князь увидит то, чего хочет. То, что я ему и показал. Они держались до последнего.

– Мои бойцы прикроют нас, – произнес князь Каим дю Отранто, словно почувствовав мое беспокойство. – Тиада! Барас!

Его голос звенел, как колокола, привлекая внимание двух других маэсколов. Он сложил большой палец с мизинцем. Я не знал, что означает этот жест, но джаддианцы сразу поняли, чего от них хотят, и подняли мечи.

– Ваш солдат прав, мешкать нельзя. – С этими словами князь галантно поклонился и указал, что нам с Валкой и Лорианом следует идти вперед.

В хаосе я совсем забыл о Лориане. Миниатюрный человечек ковылял за нами и отстал, когда Валка перешла на бег и потащила меня за собой.

– Как ты? – остановившись и обернувшись, спросил я.

– Нормально, – качнул безликой маской интус.

Но я заметил, как он держал левую руку, проходя мимо меня: неуклюже и скованно. После очередного шага он резко закряхтел, а затем я услышал тихий щелчок, когда Лориан вправил сустав. Я напомнил себе, что кости коммандера не слабее моих, что его конечности лишь сильнее подвержены вывихам, а нервы имеют свойство беспричинно неметь. Сколько боли ежедневно терпел молодой Аристид? Не меньше моего? Больше?

К тому же моя боль была преходяща.

Серые