Биба и Аран быстро опустили на своих шлемах забрала, и теперь остались видны только их глаза в прорези.

На позолоченных плитах королевского двора показался кортеж – цепочка экипажей, украшенных флагами Фоксвуда. Они подкатили к воротам и остановились перед ними. В дверце одной из карет опустилось стекло, и в окошке появилось лицо Дутры, короля из Фоксвуда, до сих пор украшенное синяками, полученными его величеством во время заварушки возле эшафота в Камелоте.

– Герцог из Гамельна прислал почтового голубя. Его дочь убита напавшими на город разбойниками в масках, – безжизненным тоном произнес король. – У нас здесь все спокойно?

– Все спокойно, не извольте беспокоиться, ваше величество, – заверил его Аран. – Пока мы здесь, вы можете считать себя в полной безопасности.

– Разумеется, герцог после этого сжег свое кольцо и присягнул королю Райену, но это ему гораздо раньше нужно было сделать. А теперь он и дочери лишился, и кольца, – покачал головой король. – Как себя чувствует король Райен?

– Поправляется, сир, – звонко отрапортовала Биба. – Его брат находится рядом с ним и помогает вести дела королевства.

– Да здравствует Лев! – торжественно воскликнул король.

– Отныне и навсегда! – эхом откликнулись стражники.

Они открыли ворота, королевский кортеж выехал на Рю де Пале и вскоре скрылся из виду.

– Они убивают людей, Хорт. Вот только что дочку герцога убили, а сваливают все на нас, – бормотала Николь, пока Хорт тащил ее от дворца по Рю д’Эколь, огибая попадавшиеся им по дороге группки школьников. – Райен приказывает убивать ни в чем не повинных людей, чтобы заставить правителей уничтожать свои кольца!

– Нам необходимо добыть доказательства того, что Райен не тот, за кого выдает себя. И сделать это нужно немедленно, – кипел Хорт. – Но доказательства должны быть совершенно железными, чтобы их можно было предъявить всему народу. А значит, мы с тобой не покинем это королевство до тех пор, пока не найдем эти доказательства.

Он тянул Николь вперед, пытаясь при этом мысленно убедить самого себя в том, что им удастся достичь успеха там, где ничего не добился Мерлин, что они смогут разоблачить Райена и свергнуть его, что они сумеют спасти эту сказку от очень, очень печального конца…

Но вот впереди показался собор из серого камня, в котором располагалась Фоксвудская школа для мальчиков, и на ее крыльце Хорт увидел силуэт высокой женщины в тюрбане. Перекрывая вход в раскрытую дверь школы, она стояла словно статуя, сложив руки на груди, и поблескивала белками своих глаз, глядя на двух приближавшихся незнакомцев…

И Хорт вдруг потерял уверенность в том, что все удастся так, как он надеялся.

* * *

Вблизи стало видно, что тюрбан на голове женщины розовый, и накидка на ней тоже розовая, что кожа у женщины смуглая, коричневатая, в уголках рта залегли глубокие морщинки, глаза у нее темно-карие, холодные, а брови настолько тонкие и выгнутые, что делают выражение ее лица настороженным и недоверчивым.

– Мы ищем декана Брунгильду, – сказал Хорт, стараясь для большей убедительности говорить низким голосом. – Она у себя?

Женщина молчала, глядя на них. В тишине слышны были только ножницы садовника – щелк, щелк! – да шарканье железной щетки, которой забравшийся на стремянку рабочий чистил серые каменные стены школы, – шарк, шарк!

– Мы ищем декана Брунгильду из дома Арбед, – уточнила Николь.

Щелк, щелк! Шарк, шарк!

– Кхм… – прокашлялся Хорт.

– Вам назначено? – спросила женщина.

– Видите ли… – начала Николь.

– Я директриса этой школы, а для встречи с деканом требуется предварительная договоренность, – оборвала ее женщина. – Особенно для детей из других королевств, которые пытаются выдать себя за местных. Какую школу вы посещаете? И всегдашники ли вы вообще?

Хорт и Николь переглянулись, словно решая, чья теперь очередь лгать.

– Фоксвуд подвергся серии нападений. Мятежники бесчинствуют по всем Лесам. Умирают хорошие, добрые люди, – с чувством произнесла женщина. – Наш король приказал немедленно доносить стражникам из Камелота о любых подозрительных людях и…

– Мам, я возьму Калеба в парк, в регби поиграть, – вмешался звонкий голосок. Хорт повернул голову и увидел паренька лет шестнадцати-семнадцати в униформе Фоксвудской школы. Лицо паренька было залеплено пластырями, волосы у него были волнистыми, темно-каштановыми, а за руку он держал маленького мальчика, тоже в школьной форме – судя по всему, своего младшего брата. Он приблизился к матери и прошептал ей на ухо: – Калеб разревелся на уроке истории. Они изучают сейчас рыцарей Камелота, и… ну, ты сама понимаешь…

– А я все слышу, – надулся Калеб и покраснел.

– Хорошо, Седрик, но возвращайтесь домой не позже семи, – строго сказала ему мать. – Ваш отец как раз ужин приготовит, и вообще я не хочу, чтобы вы до темноты на улице пропадали.

– Ты говоришь точь-в-точь как тетушка Гризелла, – вздохнул Седрик и прошествовал мимо Хорта и Николь, таща за собой своего брата. – Ну, а если сегодня папа ужин готовит, тогда мы с Калебом на обратном пути пару пирогов прикупим, пожалуй. Лишними не окажутся.

На тонких губах женщины появилось подобие улыбки, черты лица разгладились, взгляд смягчился, а затем сделался печальным. Но продлилось это всего секунду. В следующий миг женщина вспомнила о том, что перед ней по-прежнему стоят Хорт и Николь, и лицо ее вновь сделалось суровым.

– Сегодня школа уже закрыта. Вы сможете записаться на прием к декану Брунгильде на какой-нибудь другой день. А теперь прошу вас удалиться, пока я не позвала королевскую стражу, – сказала директриса, спускаясь вниз и проходя мимо посетителей. Хорт проводил ее взглядом, услышал, как она заговорила с садовником…

– Калеб и Седрик пошли в парк. Присмотри за ними, – негромко сказала она, протягивая садовнику несколько серебряных монеток.

– Седрик уже взрослый парень, госпожа Гримлейн, – ответил садовник. – Он и без моего надзора обойтись может…

– Я прошу тебя, – сжала его плечо директриса.

Садовник посмотрел ей в лицо, затем вернул ей монетки и тихо сказал:

– Да, конечно, мисс. Будь я на вашем месте, я поступил бы точно так же.

Он положил на землю свои ножницы и пошел следом за мальчиками, а госпожа Гримлейн проводила его все тем же печальным взглядом…

Затем встрепенулась, стремительно обернулась к школьному крыльцу…

Дверь школы была по-прежнему открыта, а Хорт и Николь уже исчезли.

* * *

– Ты слышал, что сказал тот человек? Он назвал ее госпожой Гримлейн, – горячо шептала Николь, пока они с Хортом поспешно пересекали школьный вестибюль. Хорт при этом то и дело нервно оглядывался, хотел убедиться в том, что грозная директриса их не преследует.