Рожер открыл рот, чтобы ответить, но в этот миг в лагерь вернулся Меченый с парой мелких кроликов и горстью яблок.

— Я заприметил ваших друзей прошлой ночью, — пояснил он, — и решил, что будет быстрее, если все мы поедем верхом.

Лиша помолчала, переваривая новость. Ее раздирали противоречивые чувства, в том числе постыдные и недостойные. Рожер и Меченый не мешали ей думать, и она была благодарна за это.

— Ты убил их? — наконец спросила она.

Отчасти ей хотелось услышать «да», хотя это шло вразрез со всем, во что она верила, со всем, чему ее научила Бруна.

Меченый взглянул ей в глаза:

— Нет.

Лишу затопило безмерное облегчение.

— Я разогнал их и забрал лошадь, только и всего.

Лиша кивнула:

— Мы сообщим о них в герцогский магистрат, когда следующий вестник проедет через Лощину.

Распотрошенный сверток с травами был приторочен к седлу. Лиша отвязала его и осмотрела содержимое. Хвала Создателю — почти все флаконы и мешочки были целы. Разбойники выкурили весь маревник, но этому горю легко помочь.

После завтрака Рожер сел на кобылу, а Лиша — на Сумеречного Плясуна позади Меченого. Они скакали во весь опор — собирались тучи, и небо набухало дождем.

Лиша понимала реальность угрозы. Разбойники живы и опережают их. Она вспомнила сальную рожу чернобородого и сиплый смех его товарища. Но ужаснее всего была непомерная тяжесть и тупая жестокая похоть немого.

Ей было чего бояться, но она не боялась. Рядом с Меченым она чувствовала себя в безопасности даже больше, чем с Бруной. Он не испытывал усталости. Не ведал страха. И она не сомневалась, что под его защитой ей ничего не грозит.

Под защитой. Так странно — нуждаться в защите. Чувство из прошлой жизни. Она так долго охраняла себя сама, что забыла, каково это. В цивилизованных местах хватало ее умений и сообразительности, но в глуши они ничего не стоили.

Меченый пошевелился, и Лиша осознала, что крепко обнимает его за талию и прижимается к нему, положив голову на плечо. Она отстранилась и от смущения едва не проглядела чью-то руку в кустах на обочине.

Но все же не проглядела и завопила.

Меченый натянул поводья. Лиша кубарем скатилась с коня, поспешила в кусты, раздвинула траву и ахнула. Рука была сама по себе — отъедена начисто.

— Лиша, что там? — крикнул Рожер, бросаясь к ней вместе с Меченым.

— Их лагерь был рядом? — спросила Лиша, подняв обрубок.

Меченый кивнул.

— Отведи меня туда, — велела Лиша.

— Лиша, зачем… — начал Рожер, но она не обратила на него внимания, не сводя глаз с Меченого.

— Отведи. Меня. Туда, — повторила она.

Меченый кивнул, вбил в землю кол и привязал к нему поводья кобылы.

— Охранять, — приказал он Сумеречному Плясуну. Конь заржал.

Вскоре они нашли лагерь, залитый кровью и усеянный наполовину съеденными телами. Лиша закрыла рот фартуком, чтобы выдержать вонь. Рожера вывернуло, и он убежал с поляны.

Но Лише было не привыкать к виду крови.

— Только двое, — заметила она, изучив останки со смешанными чувствами, в которых ей вовсе не хотелось разбираться.

Меченый кивнул.

— Не хватает немого, — сказал он. — Великана.

— Да. И круга.

— И круга, — через секунду согласился Меченый.

* * *

Они вернулись к лошадям. Тучи продолжали сгущаться.

— В десяти милях дальше по дороге — пещера вестников, — сказал Меченый. — Если прибавить ходу и обойтись без обеда, успеем до дождя. Переждем бурю в укрытии.

— Ты убиваешь подземников голыми руками и боишься дождика? — фыркнула Лиша.

— В пасмурный день подземники могут встать раньше времени, — ответил тот.

— С каких пор ты боишься подземников? — удивилась Лиша.

— Сражаться под дождем опасно и глупо. Грязь залепляет метки, скользит под ногами.

Они едва устроились в пещере, как разразилась буря. Стена дождя размыла дорогу, в потемневшем небе вспыхивали изломанные молнии. Выл ветер, грохотал гром.

Устье пещеры уже частично защищали метки, вырезанные в камне. Меченый поспешно достал из тайника изрисованные булыжники и завершил сеть.

Он оказался прав, и несколько демонов поднялись, не дожидаясь ночи. Меченый мрачно смотрел, как они крадутся из самых темных уголков леса, радуясь тому, что вырвались из Недр до срока. Демоны резвились в грязи, и вспышки молний на мгновение высвечивали их причудливые силуэты.

Подземники попытались вломиться в пещеру, но метки выдержали. Те твари, что подошли слишком близко, пожалели об этом — хмурый Меченый пронзил их копьем.

— Ты чего такой злой? — спросила Лиша, доставая миски и ложки из сумки, пока Рожер пытался развести костерок.

— Мало того что они встают по ночам, — сплюнул Меченый. — Еще и днем лезут!

Лиша покачала головой.

— Хочешь быть счастливым — смирись с тем, чего не можешь изменить, — посоветовала она.

— Я не хочу быть счастливым.

— Все хотят быть счастливыми, — фыркнула Лиша. — Где котелок?

— У меня в сумке, — ответил Рожер. — Сейчас достану.

— Не надо, — поднялась Лиша. — Занимайся костром. Я принесу.

— Нет! — Рожер вскочил, но было уже слишком поздно. Лиша вынула его переносной круг и ахнула.

— Но… — запинаясь, проговорила она, — они забрали круг!

Лиша взглянула на Рожера и заметила, как тот покосился на Меченого. Она повернулась к нему, но его лицо скрывала тень капюшона.

— Кто-нибудь собирается мне объяснить?

— Мы… его забрали, — сбивчиво ответил Рожер.

— Я знаю, что вы его забрали! — Лиша швырнула на пол пещеры веревку с деревянными плашками. — Как?

— Я забрал его вместе с лошадью, — внезапно произнес Меченый. — Не хотел обременять твою совесть, вот и молчал.

— Ты его украл?

— Они его украли, — поправил Меченый. — Я вернул.

Лиша долго смотрела на него.

— Ты забрал его ночью, — тихо сказала она.

Меченый промолчал.

— Они его использовали? — спросила Лиша сквозь сжатые зубы.

— На дороге опасно и без таких, как они.

— Ты убил их.

К удивлению Лиши, ее глаза наполнились слезами. «Выгляни в окно ночью, и увидишь кое-что намного ужаснее самого страшного человека», — сказал однажды ее отец. Никого нельзя отдавать на съедение демонам. Даже разбойников.

— Как ты мог?

— Я никого не убивал.

— Все равно что убил!

Меченый пожал плечами:

— Они обошлись с вами так же.

— Это не оправдание! — крикнула Лиша. — Посмотри на себя! Тебе наплевать! Два, а то и три человека убиты, а тебе хоть бы что! Чудовище!

Она набросилась на него, молотя кулачками, но он схватил ее за запястья и бесстрастно смотрел, как она пытается вырваться.

— Почему ты так переживаешь?

— Я травница! Я дала клятву! Я поклялась лечить, а ты, — она холодно взглянула на него, — поклялся лишь убивать.

Через мгновение силы оставили ее, и она отстранилась.

— Ты поглумился над