них отличные записи, – сказал Плант и добавил. – Когда-нибудь я помогу вам в продвижении».

И этот день настал. Джимми был обеими руками за. Он играл на первой сессии The Pretty Things в 1965 году и считал, что «Rosalyn», один из их ранних синглов, обладает мощной энергетикой. Они с Робертом надеялись, что благодаря «Swan Song» группа совершит долгожданный прорыв.

Они также сделали ставку на Роя Харпера. Этот музыкант-хамелеон по-прежнему очаровывал Led Zeppelin и приводил в замешательство всех остальных. В Харпера нужно было «въехать». Он умел играть – в этом не было сомнений. Его пальцевая техника игры поражала воображение самого Джимми Пейджа, который сыграл на двух треках альбома Харпера Lifemask. Но, как красноречиво выразился один музыкальный менеджер, все считали Роя «чертовски странным, будто с другой планеты». Общаться с ним было непросто – он был мастер заговаривать зубы. Никогда не поймешь: действительно ли он спятил, или просто притворяется? Джимми и Роберта подкупала эксцентричность Роя. В узких кругах он был легендой, и такие артисты придавали особый лоск лейблу «Swan Song».

Увы, но переговоры с ним затянулись до бесконечности. По словам Ричарда Коула, «Питер так и не смог договориться с менеджером Харпера».

Но вешать всех собак на менеджера Харпера было бы несправедливо. До самого Гранта тоже стало очень трудно достучаться. Он лишь изредка появлялся в офисе, в основном работая из дома, ставшего убежищем от выматывающих разъездов. Встреча с Джи нередко выливалась в целую эпопею. Сначала нужно было совершить двухчасовую поездку в Хорселанджес. При хорошем раскладе на запланированную встречу выделялось от трех до пяти часов. Но бывало, что разговор, назначенный на утро среды, откладывался до полудня пятницы, поскольку приехавшие на встречу не могли найти Джи. Фил Карсон, регулярно посещавший Питера, говорит: «Я всегда брал с собой сумку с вещами и старался обеспечить себя работой, чтобы скоротать время».

«Хорселанджес – старинное поместье с прекрасным интерьером – казалось особенно потрясающим в те дни, когда в нем царила радостная семейная атмосфера», – говорит Обри Пауэлл. Наряду с головами животных и украшавшими стены трофеями в доме хранилась коллекция антиквариата мирового уровня. Великолепный средневековый бильярдный стол царственно возвышался посреди шикарной гостиной. Питер даже построил студию с балетным станком и зеркальными стенами для своей дочери Хелен и жены Глории. «Все проходило непринужденно. У Питера зависали роуди, наркоторговцы и музыканты. Сын Питера завел себе отвратительную змею, а по дому носились две собаки и гадили на пол», – вспоминает Фил Карло.

В поместье установились свои правила. Когда Грант работал, он удалялся в «палаты», величественную залу рядом с входом, запираясь изнутри. «Если из-под дверного проема виднелся кусочек кожаной веревки, – вспоминала его дочь, – это означало, что дверь заперта изнутри, а для тех, кто снаружи, это был сигнал “свалить куда подальше”». Джи предпочитал никогда не появляться в лондонском офисе, но по мере того, как «Swan Song» расширял свой список артистов, его присутствие там стало обязательным.

Пластинка Мэгги Белл Queen of the Night вышла в апреле 1974 года, и хотя на альбоме стоял лейбл «Atlantic», его рекламировали и рассматривали как дебютную работу «Swan Song». Несмотря на огромные ожидания, альбом обернулся пшиком. Материал был слишком вылизанным, будто студийные музыканты, бездушно, как роботы, играли выверенные аранжировки. Как сказал один из сотрудников «Swan Song»: «За всей этой продюсерской мишурой нельзя было разглядеть живой музыки». У пластинки не было характера. Джерри Векслер сделал такой студийный альбом, который мог бы запросто записать для Роберты Флэк, «вылизав его до блеска», – заключила британская рецензия. Мэгги не хватало огонька, вдохновения. «Природная красота голоса, без сомнения, загнана в рамки, и лишь на мгновение кажется, что он звучит натурально». Питер Грант высказался в своей характерной резкой манере. «Альбому не хватает яиц, – буркнул он. – Ему не хватает Мэгги Белл».

Тем не менее, лейбл продолжал позиционировать Мэгги как первую леди «Swan Song». Поэтому девушка в обязательном порядке посетила три вечеринки по случаю открытия лейбла – в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Лондоне. Первая из них прошла 7 мая в легендарном ресторане «Four Seasons» на Манхэттене. Вечеринка прошла особенно пышно и привлекла пару сотен главных снобов Нью-Йорка. Казалось, что все заполонили лебеди. На фуршете подавали пирожные с кремом в форме лебедей, а знаменитый фонтан (в который по неосторожности угодил Бонзо) наводнила целая стая птиц. За «заказ» птиц отвечал Дэнни Голдберг, который всю жизнь прожил в городе. Он с легкостью отличил бы Брюса Спрингстина от Лу Рида, но вот лебедей от гусей – с трудом. Заметивший ошибку Питер Грант вскипел: «Мы и так живем на гребаных фермах! Убери отсюда этих гусей!»

Led Zeppelin прилетели из Лондона и обособленно сидели в уголке, создавая впечатление, что любого, кто подойдет к их столику, тут же расстреляют. Бонзо был особенно угрюм. Он пил на протяжении всего путешествия из Хитроу в аэропорт имени Кеннеди и обмочился вместо того, чтобы встать и сходить в туалет. На вечеринке по случаю запуска он продолжил начатое, выпивая один бокал вина за другим. Жены и подруги были исключены из списка гостей – что было вполне оправдано, поскольку молодая Лори Маттикс приехала из Лос-Анджелеса, чтобы возобновить отношения с Джимми Пейджем, а толпа поклонниц стекалась к отелю «St. Regis», где остановились Led Zeppelin.

Но, едва начавшись, вечеринка пошла не по плану. Ричард Коул взял тарелку из изысканного буфета «Four Seasons», высыпал на нее горку кокаина и перекинул через руку салфетку, изображая официанта. «Джентльмены желают закуску?» – нараспев произнес он у столика группы. «Мы нюхали прямо с тарелки, – вспоминал он. – Львиную долю захапали Джимми, Бонзо и я».

В какой-то момент пьяные и обдолбанные Ричард и Бонзо начали дразнить гусей в фонтане. Это выглядело скверно еще и потому, что к лапкам птиц привязали гирьки, чтобы те не могли выбраться из воды. Коулу все-таки удалось выманить двух гусей на оживленную улицу, где они мгновенно погибли под колесами проезжавших автомобилей.

Нью-Йорк таил опасность и для самих Led Zeppelin. Бюро продолжало расследовать ограбление в «Drake», и пока группа была занята, агенты осматривали номера в «St. Regis» и проводили новые, еще более дотошные допросы. «Это было ужасно, но Джимми просил меня не беспокоиться, мол, Ричард взял деньги, и все в порядке», – вспоминает Лори. Но Питер Грант был взволнован не столько из-за расследования ФБР, сколько из-за несовершеннолетней девушки в номере Джимми. «Нельзя, чтобы здесь околачивалась эта чертова Лори», – заявил он и приказал посадить ее на ближайший самолет из города.

Пейдж не так уж и сильно огорчился из-за ее отъезда. Лори договорилась, чтобы