– В Центральной Кинезге и в самом деле есть несколькогорных массивов, и именно эти места указала нам Афраэль на острове. Что еще онговорил, Телэн?

– Он все время перепрыгивал от одного места к другому.Он говорил о Запретных Горах и Столпах Киргона, потом вернулся назад и принялсятолковать о Соляных Равнинах. Судя по тому, что он сказал Стрейджену, с этихравнин можно увидеть Запретные Горы. Потом было что-то о «пламенно-белыхстолпах» и Равнине Костей. Он сказал что это кости «безымянных рабов, чтотрудятся до смерти своей на избранный на род Киргона». Видимо, когда в Киргеумирает раб, его попросту выбрасывают в пустыню.

– Тогда этот могильник должен быть совсем недалеко отгорода, – задумчиво проговорил Келтэн.

– Знаешь, Спархок, а ведь все сходится, – серьезносказал Бевьер. – Сами кинезганцы большей частью кочевники, а потому ненуждаются в большом количестве рабов. Огераджин говорил об «избранном народеКиргона». Это наверняка киргаи, они-то, по всей видимости, и скупают рабов.

– А это значит, что невольничий караван, который мывидели, вполне может идти в Киргу! – возбужденно добавил Телэн.

– И они двигались на северо-запад, – сказалаМиртаи, – именно в том направлении, о котором лопотал Огераджин.

Спархок отошел к седельным сумкам и вынул свою карту.Усевшись, он расправил ее на коленях и придержал уголки, которые тотчаспринялся трепать ветер пустыни.

– Мы знаем, что Кирга где-то в горах ЦентральнойКинезги, – сказал он, – стало быть, мы так или иначе будем идти в томже направлении. Если Огераджин просто бредил и его наставления – полнаябессмыслица, мы все равно не свернем с нужного направления, если последуем им.

– И это куда лучше, чем сидеть здесь сиднем, дожидаясьБерита и Халэда, – нетерпеливо добавил Келтэн. – Я просто должензаняться хоть чем-то – пусть даже ездить кругами по пустыне!

Спархок, не говоря ни слова, утешающе положил руку на плечодруга. Он и сам изнывал от смертельной тревоги не меньше Келтэна, но понимал,что должен отстраниться от этого чувства, задвинуть его поглубже. Отчаявшись,человек начинает ошибаться, а одна лишь его ошибка подвергнет Элану еще большейопасности. Чувства кричали и бились в нем, но он мрачно и неумолимо затолкал ихв дальний угол своего сознания и накрепко запер за ними дверь.

***

– Анакха будет рад, если мы сделаем это, – говорилУлаф, обращаясь к гигантским силуэтам Троллей-Богов.

Гхворг, бог убийства, отозвался зловещим ворчанием.

– Мысль Анакхи как ветер, – пожаловался он. –Один раз он говорит нам: «Идите в место, которое люди зовут Тамульские горы,убивать детей Киргона». Другой раз он говорит: «Идите в место, которое людизовут Джубай, убивать детей Киргона». Разве он не может решить, которых детейКиргона мы должны убивать?

– Такова дорога нашей охоты, Гхворг, – пояснилТиниен. – Дети Киргона не как благородные олени, которые пасутся всегда водном месте. Дети Киргона как северные олени, которые кочуют с одного места надругое в поисках лучшей еды. Сначала они шли кормиться в место, которое зоветсяТамульские горы, а сейчас они идут кормиться в место, которое зовется Джубай.Если мы будем охотиться в Тамульских горах, мы не найдем там добычи.

– Он говорит хорошо, – проворчал Гхномб, богеды. – Это не мысль Анакхи как ветер – это тропа тех, за кем мы охотимся,как ветер. Путь охоты говорит нам, что мы должны пойти туда, где они кормятся,если хотим найти их, убить и съесть.

– Эта охота становится все не-проще и не-проще, –проворчал Гхворг.

– Это потому, что олени простые, а людине-простые, – отозвался Кхвай, бог огня. – Мысль Тиниена-из-Дэйрыхорошая. Кто охотится там, где нет дичи, не добудет еды.

Гхворг задумался.

– Мы должны следовать путем охоты, – наконец решилон. – Мы доставим наших детей в место, что зовется Джубай, чтобы охотитьсятам на детей Киргона. Когда они придут туда кормиться, наши дети убьют их исъедят.

– Мы будем рады, если вы сделаете это, – вежливоотозвался Тиниен.

– Я помещу наших детей воВремя-Которое-Не-Движется, – вставил Гхномб. – Они будут в месте, чтозовется Джубай, прежде детей Киргона.

Шлии, бог льда, запустил свои громадные пальцы в раскисшуюпочву. Земля чуть заметно содрогнулась, видоизменяясь в миниатюрное подобиеконтинента.

– Улаф-из-Талесии, – сказал Шлии, – покажинам, где Джубай.

Улаф прошелся вдоль юго-западного края крохотных Атанскихгор, внимательно всматриваясь в землю. Затем он остановился, нагнулся и ткнулпальцем в точку в северной оконечности пустыни Кинезга.

– Это здесь, Шлии, – сказал он. Гхворг, бог огня,поднялся.

– Мы доставим туда наших детей, – объявилон. – Пусть Анакха будет доволен.

***

– Они следят за нами, Вэнион, – тихо сказалаСефрения.

Вэнион подъехал вплотную к ней.

– Стирики? – спросил он негромко.

– Только один из них, – ответила Сефрения. –Он не особенно искусен, – добавила она со слабой усмешкой. – Мнепришлось бы огреть его по затылку, чтобы привлечь его внимание.

– Делай все, что сочтешь нужным, любовь моя. –Вэнион посмотрел через плечо на тянувшуюся за ними колонну рыцарей, затемперевел взгляд вперед. Они спускались с гор, и долина реки Сарна понемногурасширялась.

– Завтра мы доедем до моста, – сказал онСефрении, – и, когда переправимся через реку, окажемся уже в Кинезге.

– Да, дорогой, – вздохнула она. – Я виделакарту.

– Почему бы тебе не сплести заклинание? –предложил он. – Пусть у этого стирикского неумехи будет случай отработатьсвое жалованье. – Вэнион невесело взглянул на Сефрению. – По правдеговоря, Сефрения, эта идея нравится мне все меньше и меньше. Если Клааль решит,что Спархок с Беллиомом среди нас, нам придется туго.

– Нельзя же достичь всего сразу, Вэнион, – нежноулыбнулась ему Сефрения. – Ты сказал, что никогда больше не отпустишь меняот себя, а потому, если ты идешь навстречу опасности, я волей-неволей принужденаследовать за тобой. А теперь, если ты не против, я разбужу этогостирика. – И Сефрения негромко заговорила по-стирикски, выплетаяпальцами узоры заклинания.