Видя, как они с трудом проглатывают мою бесцеремонность, продолжила:

— Мне не так много осталось, хочу посетить всех родственников, в надежде найти достойного преемника для моего состояния.

Я уже успела подняться на пару ступенек и теперь созерцала премилую картинку — все, включая и прислугу, замерли, переваривая информацию. А я, с довольным видом, отправилась дальше, вслед за управляющим.

Каким бы бескорыстным человек ни был, всё равно, дармовые деньги, что замаячили на горизонте, никого не оставят равнодушным. И сделают эту семейку очень милой и вежливой, а главное — безумно терпеливой. Даже тот факт, что у них денег и без меня немерено, не остановит в желании присвоить ещё. Я хорошо изучила человеческую натуру.

Конечно, так разыгрывать добропорядочных граждан нехорошо с моей стороны. И даже не представляю, что сделает со мной Его Сиятельство, когда узнает правду. Трёпка точно гарантирована. Но отчего-то, есть надежда на хорошее чувство юмора всех Лаисских.

Поднявшись в выделенную мне комнату, первым делом отпустила прислугу и ринулась к зеркалу проверять на месте ли грим.

К моему облегчению, всё было прекрасно и даже то, что я от волнения слегка вспотела, никак не повлияло на внешний вид. Единственное, что беспокоило — куда выбрасывать отработанный материал. Обвислая кожа, на шее и, частично, на скулах, смотрелась замечательно, но была из куриных, слегка подваренных шкурок и быстро теряла эластичность, высыхая от тепла тела. Наложенные сверху увлажняющий и тонирующий кремы немного улучшали положение, но ненадолго. Её хватало, максимум, на день, для этого я и запаслась шкурками. Только, чтобы не протухли, надо их спрятать в холодное место.

Зато перевоплощение было идеальным, даже Его Сиятельство, со всей свойственной ему проницательностью, ничего не заметил.

Звоном колокольчика вызвала прислугу и, подав небольшой горшочек, в котором и хранила свой гримерный материал, заявила, что это моё лекарство, оно должно храниться в холодном месте, и каждое утро, только лишь проснувшись, я должна его принимать. Надеюсь, она не любопытна и не станет заглядывать внутрь. Хотя, даже если и заглянет, ничего «такого» увидеть не сможет. Сверху я замаскировала травами.

Отпустив девицу, прилегла отдохнуть, мысленно подводя итоги первой встречи. Я осталась неузнанной — это хорошо!

После моего заявления, думаю, никто не побежал в архив, изыскивать есть ли у них такая родственница. А даже если и побежал, и что-то выяснил, вряд ли объявит об этом в ближайшем будущем. Наследство ещё никому не мешало. Правда, если этим кем-то не окажется сам герцог. Этот дотошный, если возьмётся — мне несдобровать. Одна надежда, что у него и так забот полно. И это хорошо!

Со своей женой он явно в не очень хороших отношениях. Даже если бы я ничего не знала, то, как они холодно держаться друг с другом, даёт мне надежду. Это просто замечательно!

Осталось только выяснить, где он хранит бумаги: в библиотеке, в кабинете, или в спальне. На первый взгляд это кажется сложной задачей, но не для взбалмошной старушки, которая может по случайности забрести в другое крыло здания и заблудиться. И даже неоднократно…

Немного отдохнув и наметив дальнейший план действий, села у окна в ожидании ужина. Надо будет к нему переодеться, только самостоятельно, без прислуги, дабы не пришлось объяснять ошалевшей служанке, от чего у старой леди под платьем вдруг совершенно молодое тело.

Ко мне в комнату аккуратно постучали, хотела уже пригласить посетителя, но вовремя сообразила, что бабуля не может услышать подобных звуков. Тот, кто был за дверью, немного помедлил, и вновь постучал. Так и не дождавшись ответа, в комнату зашла приставленная ко мне служанка.

— Ваша Светлость, — обратилась она ко мне, присев в реверансе. — Через полчаса будет подан ужин. Желаете ли переодеться к столу?

Я даже не шевельнулась, всё так же задумчиво глядя в окно.

— Да она же совершенно глухая, — вдруг проговорила девица, и добавила, спросив в пространство: — И как теперь быть?

Естественно, я не могла ей ответить, изображая совершенно не слышащую особу.

Юная прислуга любит говорить сама с собой, это мне на руку, могу услышать много интересного.

— Если я её трону за рукав, это будет приемлемо? — вновь заговорила она, подойдя чуть ближе, повысив голос позвала:

— Ваше Сиятельство?

Но я продолжала изображать статую. Очень интересно до чего же она договорится.

— А бабулька-то богата, говорят, как сам король, — проговорила тихо служанка. — Было бы неплохо ей угодить, может расщедрится и мне чего-нибудь оставит.

«Вот, нахалка! — подумала я. — В доме герцога нахальство вещь заразная. А слухи-то о богатой старушке быстро распространились, ещё и обросли дополнительными фактами».

Надоела мне эта болтушка, поэтому я решила «отмереть» и увидеть наглую девицу.

— Что ты здесь делаешь? — резко обернувшись, осадила ту, и поднялась со стула.

— Я пришла сказать, — быстро нашлась она, чуть не крича, стараясь хорошо выговаривать слова, и помогая жестами. — Через полчаса будет ужин. Спуститесь вниз или велите подать вам в комнату?

— Чего кричишь, я не глухая! — выдала я с совершенно непроницаемым видом и с удовольствием наблюдала, как вытягивается её лицо.

— Ступай, — продолжила уже мягче. — Я спущусь вниз. Позаботься, чтобы мне принесли в комнату рюмочку коньяка, для крепкого сна.

Она присела и вежливо переспросила немного тише:

— Вам приготовить ванну?

Так хотелось ответить: «да», но, по легенде, я её не услышала.

— Не глухая она, как же! — тут же дерзко заявила нахалка, но на лице изобразила предельную почтительность, а затем, ещё раз присев в реверансе, резво выбежала.

А я довольно улыбнулась. Теперь при мне слуги будут менее осторожны, и, возможно, я смогу услышать много интересного.

Переодела и поправила парик. Всё-таки пришлось взять парочку с прическами на седых волосах (свои я так и не придумала, как покрасить, чтобы стали почти белыми). В парике немного жарко, словно в шапке сидишь, зато легко изображать глухую — слышимость и так нарушена. На ночь же планировала надевать старомодный чепчик, чтобы и мне полегче, и от возможных любопытствующих взглядов маскировка.

Осмотрев себя ещё раз в зеркале, удовлетворённая полученной картинкой, отправилась вниз в ожидании забавы. У меня прямо мурашки по коже забегали от предвкушения чего-нибудь эдакого.

К моему приходу все уже собрались за длинным столом в вежливо-терпеливом ожидании.

«Как приятно! — мысленно одобрила хозяев. — Почтение к старости — залог того, что и к тебе отнесутся с таким же вниманием на склоне лет».

По приезде я увиделась практически со всем семейством, не считая старшего из Лаисских и, так называемого,