Теперь корабли увидели и в лагере ливов. Весь лагерь пришел в движение. Воины ликующе потрясали оружием, пускались в пляс. Отряды смешивались, группировались вокруг своих старейшин, смешивались вновь. Казалось, пусти их в бой сейчас, и они неудержимым потоком, как корабли на Вене, ринутся вперед, сметут на своем пути любую преграду.

– Ты – вождь, тебе говорить с людьми.

– Но ты воевода. Тебе вести их в бой. Ты что, хочешь отсидеться здесь?

– Курши поворачивают к крепости. Они нападут первыми, без нас.

– Пусть. Они высадят своих воинов и придут за нами. Мы же не можем перебраться на тот берег без их кораблей.

Уго в сомнении поскреб подбородок.

– Их много. Если они возьмут Ригу сами, зачем им делиться добычей с нами?

Четыре женщины в ярких праздничных платьях молча шагали по пустынным улицам Риги. Их головы поверх чепцов покрывали скрывающие лица накидки, в руках одной из них был полотняный мешок. Ноги в мягких коротких сапожках ступали бесшумно. Вылетевший из-за угла меченосец едва не столкнулся с первой парой и, склонив голову, поспешно отступил. Его грудь тяжело вздымалась, лицо блестело от пота.

– Простите, фрау… Я ищу мужчину в зеленой накидке. Или без нее. Вы кого-нибудь видели?

– Нет, – коротко ответила одна из них. – Мы идем на праздник.

– О, тогда простите за беспокойство. – Меченосец отступил в сторону, пропуская женщин, и озадаченно почесал затылок. – Только вы идете не в том направлении. Торговая площадь там. Все остальные ворота сейчас закрыты.

Процессия остановилась.

– Правда? Спасибо, что вы нам подсказали. А то мы заболтались и все перепутали.

Идущая первой женщина развернулась и повела группу назад.

– Но вы шли молча…

– Откуда тебе это знать?

– Я слышал. То есть я не слышал.

– Мы тоже не слышали тебя. Что из этого.

– На праздник люди приходят с пустыми руками. Что вы несете? Покажите ваши лица.

– Ты правда хочешь нас видеть? И наши женские вещицы?

В переулке было тесно. Две женщины уже прошли мимо и стояли за спиной меченосца. Две другие – прямо перед ним. Глаза воина подозрительно прищурились, и он положил руку на рукоять меча.

– Дамы. Мне не нужны неприятности. Но мы ищем опасного преступника. Покажите ваши лица и то, что у вас в мешке.

– Хорошо, смотри.

Одна из женщин опустила накидку и приблизила к меченосцу растянутое в широкую улыбку лицо.

– Как ты думать, я есть похож мужчина?

– Нет, я только… – попытался оправдаться меченосец, но насквозь пронзившее шею лезвие не дало закончить начатую фразу. Его тело рухнуло на землю лицом вниз, из шеи с торчащей из нее рукояткой кинжала хлынул поток крови.

– Бежим.

Группа рванулась в указанном меченосцем направлении, но Вальтер остановил их.

– Мы не должны бежать. Нас сразу заподозрят. Ты… – он обвиняющие выставил палец в сторону Леи, – ты убила его! Ты… Откуда у тебя кинжал?

– Это кинжал Иво. Я защитила нас всех. Кинжал… О, земля на мою голову! Он остался там, в шее! Надо его забрать!

Лея кинулась назад, и Вальтер едва успел схватить ее за руку.

– Нам не до этого. Идем спокойно.

Они прошли до конца улицы мясников, повернули налево, вышли к крепостной стене. Стражи забрались на деревянную галерею и поверх стены всматривались в происходящее за ее пределами. Единственный страж у ворот скользнул по женщинам безразличным взглядом и отвернулся. Они вышли наружу и, не смешиваясь с толпой, зашагали вдоль стены в сторону порта. Впереди уже проглядывала мачта нового корабля Гогенфауера. Вальтер указал на него.

– Мы уплывем на этом корабле.

– Уплывем? Куда? – встревоженные женщины замедлили шаг, и Вальтер подумал, что затронул эту тему слишком рано.

– В далекий край. Очень далекий. Туда, где всегда тепло. Там живут веселые люди, играет музыка и на деревьях вместо шишек растут сказочно вкусные плоды.

Лея мечтательно улыбнулась.

– Ты уже был там? Почему ты оттуда уехал?

– Не был, – смущенно признал он. Мне рассказывали о нем. Иво и я мечтаем попасть туда.

Ванга в сомнении покачала головой.

– Мы уже пожили с веселыми девицами. Нам пришлось… В общем там совсем не так весело, как кажется тем, кто туда приходит.

В порту по-прежнему было пусто. Не мешкая, Вальтер спустился к кромке воды, скинул скрывающий его голову капюшон, отыскал малозаметную красную метку, поднял подол платья выше колен, ступил в озеро и сделал несколько шагов в сторону корабля так, что вода покрывала лишь его ступни. Радостно улыбаясь, он повернулся к невестам и помахал им рукой.

– Смотрите. Это чудо придумал Иво. Главное, идти по одному, строго на мачту. Я поднимусь на борт и буду ждать. Если вы с нами, не мешкайте.

Вновь повернувшись лицом к кораблю, Вальтер двинулся дальше. Плот под ногами мягко раскачивался, но вблизи его очертания хорошо проглядывали даже в сильно замутненной воде. Иногда нога продавливала замысловатое сооружение чуть дальше намеченного и уходила в воду по колено, но потом плот пружинил, и стянутые вместе стволы деревьев, притопленные подвешенными к ним камнями в рыбацкой сети, выскальзывали на поверхность. Но в целом себя вполне можно было вообразить в роли самого Христа, ступающего по воде, словно посуху. «Роли, которая, – с сожалением подумал он, – исполняется всего для трех зрительниц, едва представляющих себе, кто такой Христос».

Но в этом он ошибался.

С борта свисал трап с перевитыми веревками деревянными ступенями. Вальтер поднялся на палубу и оглянулся. Невесты все еще в нерешительности топтались у края воды. Веревка от подводного мостика крепилась к борту корабля, отвязать ее он мог прямо сейчас. Отход корабля намечался сразу после праздника, и шкипер с удовольствием возьмет еще нескольких пассажиров, а расплатиться с ним теперь проблем не составит. Иво, наверное, уже прячется в одном из помещений корабля.

Вальтер подошел к другому борту, оглядел пустынный противоположный берег узкого Рижского озера и еще раз взвесил в ладони мешочек с монетами, полученный от Зары. Владелица келлера расплатилась с ним щедро, даже слишком. Определенно она действовала не из корысти. И эти слезы в ее глазах… По ее предсказанию, его ожидала впереди долгая жизнь. И долгая дорога. Может быть, она предвидела и то, что он еще раз окажется в разделяемой ими комнате, и ключ под подушкой не был случайностью. Что-то неодолимое, не просто боязнь бросить налаженную жизнь и оказаться в неизвестности, полагаясь лишь на волю случая и непредсказуемую судьбу бродячего миннезингера, двигало ей. Словно чья-то злая воля руководила ее поступками. Он с радостью отдал бы все до последней монеты за возможность вновь оказаться с ней. Что, если он еще раз вернется в город в переодетом виде и попробует увести ее, пока вся Рига не сметена безжалостным войском язычников? Конечно, именно так он и должен поступить, тут не о чем даже раздумывать.