мешай, когда придет время этому случиться.

– Вы с ума сошли? Сначала просите защитить, а теперь говорите, что все будет зря? – вскинулась Витория, и я была с ней согласна: зачем тогда прятать, если в конце все равно собираются добровольно отдать злодею?!

– Так нужно, чтобы сбылось пророчество, – сухо прошелестел мужчина в капюшоне. Бафшан закивал. – А до того времени… Дай ей ту жизнь, которую не смогли дать мы с Ларой.

Принц кивнул, а у меня комок к горлу подкатил при звуке незнакомого имени. Оно как-то резануло по ушам и въелось в сознание, прочно заняв там уголок.

– Как ее зовут?

– Rirarillanniel, – незнакомец наклонился над ребенком, хотел было погладить по макушке, но так и не дотронулся.

– Его мы поменяем. С таким именем сразу будет понятно, кто она. В ведьмовском есть калька – Рирариланна, – Бафшан задумчиво постучал себя по носу. – Хотя для бастарда лучше бы что-то попроще. Данка подойдет или…

– Нет, – резко вскинулась Витория. – Оставьте имя. Она заслужила его знать, когда придется рассказать ей правду.

– Не придется, – жестко оборвал ее звездочет. – А если ты расскажешь кому-нибудь, твой род на тебе и закончится. Даю слово.

Зловещее обещание звездочета погрузило комнату в гробовую тишину. Принц задумчиво потер подбородок, оценивая положение.

– Он прав, – тихо проговорил спутник Бафшана. – Правда сделает только хуже – она привлечет внимание. Девочка должна встретить свою судьбу, не зная о ней.

– Но не лучше ли дать ей подготовиться к этому? – Витория запнулась, когда незнакомец подошел к ней и аккуратно погладил спящее дитя. – У нас есть – будет – власть, деньги, мы наймем лучших учителей и защитников…

– А ты думаешь, у нас всего этого не было? – в ответных словах мужчины послышалась горечь. – Шестнадцать лет. Я не прошу о большем. Дай ей прожить шестнадцать лет в безопасности.

Спорить никто не стал.

– Что ж, вполне справедливая плата за мою некогда спасенную жизнь и… трон, – Ульям кивнул звездочету. – Но как мы поймем, что нам не стоит вмешиваться в те события, которые грядут?

– Я об этом позабочусь, – пообещал Бафшан, и тут меня словно громом поразило.

Откуда мои похитители узнали о пророчестве? Будь оно таким доступным и популярным, меня бы удавили намного раньше. Кто-то, разбирающийся в звездах, подсказал, где искать. Может быть, и специально истолковал не в мою пользу! Вот только Бафшан умер много лет назад, а зуб на меня у похитителей вырос только в прошлом году. Кто знает, что было припрятано в рукаве мантии звездочета? Вдруг могила на городском кладбище вообще пуста?

Незнакомец еще с минуту смотрел на ребенка, а затем, не оглядываясь, пошел к выходу. Бафшан повернулся к Уильяму и принялся объяснять тонкости истории, которую собирался внушить слугам. Темный наклонился послушать, а мне стало неинтересно – все внимание было приковано к человеку в капюшоне.

– Стой! – Я забыла, что нахожусь в воспоминании. Рванулась следом и поймала его уже за порогом. Капюшон поддался легко – а, может быть, из-за ветра на улице он все равно бы слетел.

Незнакомец остановился и обернулся. На меня взглянули удивительно знакомые зеленые глаза – каждый день я видела такие же в зеркале. Тонкие губы растянулись в грустной улыбке. Мужчина, так одновременно похожий и на меня, и на короля Уильяма, взъерошил сальные рыжие волосы, откидывая их со лба.

– Знаю, что никакой барьер тебя не сдержит, и однажды ты это увидишь, – произнес мужчина, будто видел меня. – Значит, все уже началось или закончилось. Помни, что пророчества не всегда то, чем кажутся. Однажды тебя потянет к человеческой магии – это судьба всех первородных. Не бойся ее и не отказывайся.

– Почему? Что это означает? Мне столько нужно у тебя…

Мужчина глубоко вздохнул, натянул капюшон и вышел во двор.

Ноги подкосились, и я привалилась к дверному косяку, медленно сползая на пол. Легче ли мне стало, когда правда открылась? В груди болезненно щемило, хотелось завыть во всю глотку. Прошла целая вечность, прежде чем из зала выглянул темный.

– Занятно, – бесстрастно протянул он, подходя ко мне. – Они изменят память слугам, а тот маг сейчас поставит барьер внутри твоей головы, чтобы сдержать силу. Это хороший план.

– Как ты можешь это видеть, если я тут? – Я кое-как нашла в себе силы на этот вопрос.

– Воспоминания первородных устроены не так, как у обычных людей. Правильнее сказать, что мы смотрим воспоминания магии, а она не только ты, – Сайлас проводил взглядом проскакавшего за ворота всадника. – Вот мы и выяснили, кто ты. Полегчало?

Если бы. Вопросов стало еще больше.

– Тот темный, о котором они говорили… Это… Ты… Это ты убил ее?! – слезы ручьем полились по щекам. Я совсем забыла, что передо мной настоящий злодей, который не станет с моей истерикой возиться.

– Кого? – переспросил маг.

– Они говорили об убийце, который охотится на первородных, который убил мою настоящую мать. Это ведь был ты? Вот почему ты искал меня все это время? Ты, ты отнял у меня все!

– Да я даже не знал о твоем существовании, пока ты не сломала мой амулет, – на лице Сайласа промелькнуло искреннее удивление.

– Я видела твой замок во снах!

– Он не совсем мой, – темный неожиданно улыбнулся. Странно было видеть эту гримасу на его лице: его как будто слепили из двух разных масок – губы улыбаются, а глаза остаются холодными, равнодушными. Мужчина хлопнул в ладоши, и воспоминание растаяло, мы снова оказались в настоящем.

– А чей тогда? – Я совсем не по-королевски утерла слезы рукавом платья. Грубое кружево неприятно царапнуло кожу, и, разозлившись, я оторвала его, скомкала и с силой швырнула в угол. Как ни странно, стало немного легче.

– Он принадлежал древнему даже по меркам темных старику, – сказал Сайлас будничным тоном.

– Ты знал его?

– Недолго. Он был одержим идеей вечной жизни и безграничной мощи. В каком-то смысле первородные отвечают этим двум требованиям. Здесь, – он дотронулся до моего лба, – хранится память всех твоих предков. Все то, что они знали, умели и видели. Их мысли и убеждения. Это ли не бессмертие?

Настроения на философские беседы не было. Вдобавок ко всему из носа на пол снова закапали красные капли. Может быть, проклятие темный и переделал, но сил у меня было слишком мало. А после этого странного путешествия их осталось и того меньше.

– Зачем он охотился за мной?

– Я бы посоветовал спросить его самого, но это скорее невозможно. Видишь ли, двенадцать лет назад мы не сошлись в некоторых вопросах, и я не стал ему помогать, когда старик