иногда бормотал себе под нос, и из этих коротких замечаний можно было понять, что он часто бывал в городе до его уничтожения, но саму битву пропустил. И не очень-то об этом жалел.

– Зачем темные так поступили с городом? – Я осмелилась на этот вопрос, когда маг задержался возле разрушенной статуи воина. На постаменте остались только ноги. Осколки туловища разметало вокруг, а копье, которое статуя когда-то держала в руках, торчало из земли неподалеку.

– Сопутствующий ущерб битвы между… – он неопределенно пожал плечами, – старым и новым порядком. Жаль, что среди выживших не было ни одного поэта, могла бы выйти занятная баллада о…

– О том, как зло уничтожило целый город? – Я тут же пожалела об этом замечании, потому что маг нахмурился.

– Вот как? И кем, по-твоему, было это зло?

Внутренний голос вопил, что лучше бы мне прикусить язык и сделать вид, что этот вопрос я не расслышала. Закусив губу, я сосредоточенно смотрела себе под ноги, надеясь, что мужчине надоест мое молчание и мы пойдем дальше.

– Очевидно, – фыркнул маг. – Позволь узнать, что именно заставило тебя так думать?

– Ваша репутация говорит сама за себя, – стараясь не показывать, что от страха у меня трясутся руки, выговорила я.

Маг отвернулся к постаменту и принялся обходить его по кругу. Наклонился, подобрал гранитный осколок, взвесил на ладони, раздумывая.

– Светлые, темные, добрые, злые – абстракции, существующие только для определенного момента истории, – наконец заговорил он, пристраивая камень к обломку ступни. – Простейшие антиподы, подходящие для усвоения с пеленок. Бойся тьмы и всего, что она скрывает. Тьма несет смерть. Не хочешь умереть – иди к свету. Свет защитит, подскажет, как поступить правильно. Склонись перед ним, служи, и будешь жить. Старая церковь прививала эту мысль сотни лет, так почему бы не использовать это дальше?

Не найдя понимания в моем взгляде, темный вздохнул, подняв глаза к небу. Затем отвернулся и быстро зашагал по улице, бормоча что-то под нос и не оборачиваясь. Мне пришлось едва ли не бежать, чтобы расслышать его слова:

– …Это не делает кого-то злым, а кого-то добрым. Догматы Ковена устарели, как и он сам. Истинное знание не может быть ограничено страхом предубеждения. Для него не существует сиюминутных понятий человеческой морали. Ты поймешь, когда увидишь.

Прислушиваясь к его тихим словам, я и не заметила, как местность сменилась: остовы домов остались позади, теперь мы шли через поле гранитных плит, торчащих из земли под разными углами. На одной из них угадывались руны на неизвестном языке. Впереди, на небольшом холме, оказалась чудом уцелевшая приземистая круглая башенка. Возле нее, за ажурными, сорванными с петель воротами, открывался лаз под землю. Маг уверенно начал спускаться, а я замерла на ступеньке, нервно оглядываясь.

– Шевелись, – донеслось из мрака. Пришлось спускаться, прижимаясь к холодной шершавой стене. Лестница была крутой, щербатой, мне понадобилось много времени, чтобы спуститься и не сломать себе шею.

Темный ждал внизу. Он-то прекрасно видел в темноте, но ради меня сотворил несколько огоньков, чтобы осветить полукруглый зал с неглубокими нишами в стенах и прямоугольным мраморным постаментом в центре. Я сообразила, что маг привел меня в склеп. Где, наверное, оставит, как и полагается злодею.

– Зачем мы здесь? – переминаясь с ноги на ногу, шепотом спросила я.

– Боишься разбудить? – хмыкнул темный, подходя к одной из ниш и стирая пыль с бронзовой таблички. – Ты ведь принцесса, а королевской особе нужна не менее королевская фрейлина. Это склеп правителей. Вон там, кстати, лежит основатель города.

Сама не знаю зачем, я подошла к каменному постаменту, который оказался гробом. Постояла возле него с минуту, прикидывая, что сказать. А когда обернулась, почти столкнулась нос к носу с серым черепом (хотя откуда у черепа нос?!), который держал в ладонях маг.

Темный колдовал без слов, не шевелясь. Из ниши вылетали кости, кружили по залу и подлетали к нему, пристраиваясь к черепу: позвонки, руки, ребра… Выглядело это жутко, и я попятилась, пока не уперлась в стену.

В глазницах черепа вспыхнуло желтое пламя. Последние фаланги одна за одной занимали свое место. Когда маг опустил руки, скелет не упал, только покачнулся, и кости звучно стукнулись друг о друга.

– Познакомься с госпожой Оленой, она когда-то была женой градоправителя. Думаю, сгодится тебе во фрейлины.

– Так нельзя! – камень склепа неприятно холодил спину.

– Почему? – вопрос темного поставил в тупик.

– Не нужно тревожить мертвых. Так неправильно, ты прервал ее покой!

– А, так ты думаешь… Давай спросим, хочет ли она упокоиться обратно? – вкрадчиво спросил маг, обращаясь к скелету. Тот задрожал всеми косточками, бахнулся на колени и с треском пополз в мою сторону, протягивая руки. Взвизгнув, я во мгновение ока забралась на мраморную плиту, с ужасом представляя, как костяные пальцы хватают за лодыжки.

Но скелет остановился, беспомощно опустив голову. Готова поклясться: был бы у него голос, разрыдался бы.

– Как видишь, она не хочет обратно в пустоту.

Скелет усердно затряс головой. От шума заложило уши.

– Но почему?

– Для нее большая удача опять оказаться в этом мире. Даже в таком обличии. Снова видеть свет, слышать голоса, чувствовать, пусть и по-другому. Быть частью жизни. Так что, отправить ее обратно во мрак?

Желтый огонек в пустых глазницах судорожно задрожал. Я вспомнила, каково это – застрять в чернильной, вязкой тьме, где нет ни звуков, ни времени – ничего. Страх перед скелетом, восставшим из мертвых, уступил острой жалости.

Темный криво ухмыльнулся, словно прочитал мои мысли. Скелет поднялся и протянул руку, предлагая спуститься на пол. Зажмурившись, я ее приняла.

– Раз в тебе течет королевская кровь, – маг остановился перед лестницей, – то пусть она подберет тебе соответствующее одеяние. В замке полно всяких тряпок.

Рвение, с которым моя новая слуга затрясла черепушкой, мне очень не понравилось.

* * *

Пять дней моего заточения пролетели чересчур быстро. Олена вцепилась во вновь обретенную жизнь стальной хваткой: с завидным энтузиазмом выполняла редкие поручения и не отставала от меня ни на шаг. Поначалу постоянный стук костей раздражал и пугал, но вскоре я перестала обращать внимание. Вдвоем мы привели спальню в порядок, отыскали сухое белье и даже прогрели перину. О приказе темного фрейлина не забыла и к вечеру свалила передо мной груду старых, пахнущих пылью и плесенью нарядов. Мне было все равно, что носить, лишь бы сухое и чистое. А выбирать тряпки поцелее оказалось интересно. Все они принадлежали дамам, которых занесло в этот замок в разные времена. Что-то было роскошным и старым, вышедшим из моды задолго до моего рождения, что-то